Иван Петрович тихо хлопнул ладошкой по ноге. Купидон положил на колени ему узкую морду. За ошейником торчала бумажка.
— Документы! — взревел мужчина. — Вот они — документы! Я сунул их сюда, чтобы не забыть. У меня плохая память, — пожаловался он. — Я не помню, кто изобрел зонтик.
Иван Петрович медленно достал бумажку. Развернул — это был вырванный из школьной тетради листок, — я глянула в него и что увидела? «Кружка в саже», — было написано на нем. А вместо подписи — пронзенное сердце. Я вскочила.
— Не может быть… — забормотал мужчина. — Не может быть!
— Ну да! — сказал Иван Петрович. — Все может быть.
В тот же миг тележка тронулась. Сама по себе! Иван Петрович похлопал борзую по боку, и она вернулась в стаю. Прямо к выходу катила тележка, а собаки трусили за ней.
— Куда? — испуганно крикнул мужчина.
— В Москву, — ответил Иван Петрович. — А что?
Кусты затрещали — хозяин Купидона яростно продирался сквозь них. Но собаки уже выбежали из сквера.
Иван Петрович повернул ко мне свое рыжее лицо.
— Что вы стоите? Пожалуйста, садитесь. — И я села. — Если не возражаете, давайте встретимся завтра в половине восьмого.
— Где? — пролепетала я.
— В другом городе, — ответил он. — На этом самом месте.
Дяденька выскочил на аллею.
— Купидон! — хрипел он. — Купидон! — И махал платками, как крылышками.
Запись семнадцатая
(незаконченная)
ГОЛУБАЯ КУРТОЧКА С КРАСНЫМИ РОМБИКАМИ
— Завтра, — объявил мне папа, — я буду читать вслух твои мемуары.
— Мои? — изумилась я.
— Твои, — подтвердил он. — Твои ненайденные мемуары. — И прибавил по своему обыкновению: — Если все будет нормально.
Я внимательно смотрела на него. Разыгрывает? Или всерьез?
— А что может случиться? Вдруг найдутся? Мемуары…
— Нет, — ответил он. — Вдруг что-нибудь помешает закончить их.
— Так, значит, они не только не найдены, но и не закончены?
— Немного…
Папа, как я уже писала, всегда говорит: если все будет нормально. И обычно ничего не случается, но на сей раз — случилось: сломался телевизор. Он не сразу сломался и не весь: всего-навсего забарахлил звук. Папа решил посмотреть, в чем дело, и вот тогда уж он сломался по-настоящему.
У нас всегда так. Если в кухне отлетает керамическая плитка и папа берется приладить ее, то через неделю приходится делать ремонт квартиры. Если начинает греться вилка электрического самовара и папе приходит фантазия починить ее, то через час весь дом сидит без света.
— Может, не надо? — робко спросила мама, когда папа выразил желание «посмотреть звук».
