Троюродная Алла отодвинула в сторонку королеву снежинок.
— Вот видишь, — обвела накрашенным ноготком бесформенное пятно.
— Вижу, — тупо проговорила я.
— Что видишь?
У меня аж глаза заболели.
— Что ты видишь? — терпеливо повторила моя троюродная сестра, а родная:
— Курицу! Курицу вижу. Только без головы.
— И без туловища, — спокойно заметила Алла. (Она ужасно остроумная.) И опять ко мне: — Напряги фантазию. Ассоциативное мышление включи. Ну… включила?
— Кажется, да.
— И что?
— Ничего.
— Плохо, значит, включила. Вот. — И ноготок опять пополз по пятну. — Фрак узнаешь?
— Фрак? — И в тот же миг увидела курицу. Противная Ксения!
— Он самый. Музыканты выступают в таких. Это к знакомству. Но произойдет оно неожиданно. Видишь крапинки? Они как бы затушевывают…
Крапинки видела, курицу тоже, а фрак — нет.
— Где произойдет? — спросила я осторожно. Алла развела руками. Вернее, одной рукой, потому что в другой была чашка.
— Этого я сказать не могу. Думаю, что не в школе.
Запись десятая
МЕЧТА С КРЫЛЫШКАМИ
На вокзале — вот где. Только не во фраке был он, а в голубой курточке с красными ромбиками. Посылки слегка подпрыгивали.
— А вдруг там что-нибудь хрупкое? — спросила я.
— Хрупкое не принимают, — ответил он. — Вы не устали? А то могу подвезти.
Я не устала, и мне вовсе не хотелось, чтобы он подвозил меня, но все-таки я с интересом посмотрела, куда это он намеревался посадить меня.
— Верхом на ящики?
Представила, как сижу, свесив ноги, — огромная живая посылка, — а сзади на пальто написано печатными буквами: «Москва, до востребования». Как на тех самых письмах… И так же, как письма, буду лежать в ожидании адресата, но никто не явится за мной.
— Не надо грустить. — Он с улыбкой смотрел на меня. На меня, а не на дорогу.
— Вы уже говорили это сегодня, — напомнила я.
— А вы уже сегодня грустили.
— Вам показалось…
— Ничего подобного! Я прекрасно различаю цвета.
— При чем здесь цвета?
— Не знаете? — удивился он. — Когда человек грустит, на лице у него выступают голубые пятнышки.
Чепуха! Он был вралем, он и «прощай» перевел как «приятного аппетита», он вообще много чего нагородил за ют час, что мы шли (или ехали?) вместе, однако — вот удивительное дело! — я вдруг и впрямь почувствовала на щеках что-то голубенькое. Неужели? Зеркальце бы сейчас… Он тотчас протянул его.
— Отвернитесь, — попросила я.
— Ради бога! — сказал он и уставился на дорогу.
Я подняла зеркало, глянула и что же увидела? Его рыжую физиономию. Он улыбался мне и, кажется, подмигивал. Быстро опустила я зеркало.
