– Тебя вообще не спрашивают. Я хочу ее застрелить. И ее тоже, – Минт показала на Алису и оглянулась, рассчитывая на поддержку Владимира.
– Дювел прав. Билл держал своих женщин в узде, – проговорила Алиса. – Разве он позволял им командовать? Если чувствовал в ком строптивость, мигом разбирался. Или мы с тобой смотрели разные фильмы?
Владимир стиснул зубы, засмеялся и покачал головой. Он поскреб трехдневную щетину на щеке, обошел вокруг Минт и заслонил Алису от ее пистолета. Шаг, еще шаг, он приблизился к Минт, потянулся к ней и медленно опустил ей руку с пистолетом. Минт не сопротивлялась.
– Отлично, теперь поговорим, – сказал Владимир. – Числа очень важны. Пять – число хорошее. Тиффани – достойный номер пять?
Владимир оглядел Тиффани с головы до ног, как лот на аукционе. Все ждали его решения.
– Да, она достойный номер пять, – объявил он.
– Ты же обещал ее мне! – Минт топнула ногой и повернулась к Поп и Гифт за моральной поддержкой.
– Минт права, – вмешались подруги.
– Заткнитесь, вы на меня работаете.
Владимир был в ударе: голос а-ля Билл, глаза прищурены, как у голодного дикого кота. Одним взглядом он заставил Минт потупиться, а потом отвесил ей пощечину. У бедняжки голова дернулась назад, из уголка рта потекла кровь. Владимир шагнул к ней и забрал пистолет. Поп хотела броситься на Владимира, да помешал его помощник.
– Я сниму рубашку, ладно? – спросил Дювел.
Ни Владимир, ни прочие ему не ответили. Дювел решил, что молчание – знак согласия. Он расстегнул китель, бросил в лужу на полу, стянул рубашку и отжал дождевую воду. От влаги седые волосы на груди перепутались и прилипли к коже. Под левым соском висела, как китайский фонарик, крупная пиявка и наливалась кровью. Тиффани мигом ее заметила.
– Плинг! – воскликнула она и бросилась осматривать пиявку.
Прозвучало очень по-шотландски, в стиле Мораг, только Дювел знал, что «плинг» в переводе с тайского «пиявка». Тиффани продемонстрировала всем способность оказывать первую помощь. Она полезла к себе в сумочку.
– Осторожно, милая, – проворковал Владимир, подняв пистолет.
Тиффани вытащила шприц, потом, немного порывшись в сумке, – коричневую ампулу. Она проткнула мембрану иглой и медленно оттягивала поршень, пока шприц не наполнился. Не сказав ни слова, Тиффани уколола пиявку и до отказа нажала на поршень. Минуту спустя пиявка взорвалась, словно в ней была бомбочка. Дювел, обрызганный собственной кровью, отпрянул. Он весь перемазался.
