Преподавательский контингент состоял из двух ящиков разного цвета и величины. Патриархом выступал маленький черненький ящичек, являющийся не чем иным, как обычным магнитофоном. Ответы на вопросы на понятной человеческому уху речи должен был давать сверкающий компьютер шестого поколения из последней заграничной поставки. Возможности его, правда, были известны лишь теоретически, поскольку никаких вопросов по читаемому курсу на занятиях никогда не задавалось. Преподаватели были ограждены от слушателей невидимым электронным барьером, не пропускающим сквозь себя никаких предметов как органического, так и неорганического состава. Любого пытающегося приблизиться к кафедре немедленно било током, напряжение которого превышало 220 вольт.
Несмотря на неблагоприятные условия, как только из динамиков раздавались первые монотонные слова электронного диктора, прозванного студентами Цицероном, слушатели раньше или позже начинали клевать носом в зависимости не от темы занятий, а исключительно от времени года и атмосферных характеристик. Кроме всего прочего, голос заикался, что скорее всего было связано с давно вышедшими сроками пользования магнитофонной кассетой, заменить которую было абсолютно нечем.
Каждое место в аудитории было подключено к электроэнцефалографу, регистрирующему биотоки студиусов. Стоило кривой альфаритма зарегистрировать задремавшего, как незамедлительно в заду несчастного происходил мощный электрический разряд. Временами вопли жертв просвещения полностью заглушали монотонное бормотание магнитофонного лектора, стелящееся над морем сонно покачивающихся голов.
Так и не успев прийти ни к какому выводу относительно Никодима, Луций продемонстрировал свой зрачок фиксирующему по сетчатке глаза посещаемость электронному сторожу и проскользнул на свободное место. Магнитофон уже вовсю бубнил об античной теории стиля.
Всякая речь бывает двух родов: одна ориентируется на слушателей, когда говорящий ставит себе задачу убедить, другая находится в зависимости от предмета, относительно которого говорящий что-либо разъясняет. В речи, имеющеей в виду слушателей, различается речь поэтическая и ораторская. Перед говорящим стоит задача выбирать более торжественные слова, а не общеупотребительные и вульгарные, и гармонично соединять их одно с другим, так чтобы этими приемами и другими, связанными с ними, — как, например, ясностью, прелестью речи и другими качествами ее, а также уместным многословием и краткостью, — услаждать и поражать слушателя и, подчинив его себе силой убеждения, иметь в своей власти. В речи же, в которой интерес сосредоточен на предмете, оратор прежде всего будет заботиться о том, чтобы опровергнуть ложь и доказать истину.
