«Если закроешь глаза, — подумал Пузанский, — никогда не поверишь, что всю эту гневную, а главное, искреннюю тираду произнесла совсем юная женщина, а не средних лет дебелая мадам. Удивительное, конечно, существо. Юность, искренность и…мудрость, которую она, наверно, впитала еще до рождения, в мужском обличье. И вот результат — Ева, но Ева невинная, не стремящаяся к грехопадению и тем более привлекательная. Из какого музея она вынесла это черное платье с пышными рукавами и нитку розовых кораллов вокруг высокой шеи. Кто из женщин носит украшения на каждый день…»
Ева села. Несколько минут поле ее выступления было тихо, словно каждый член педагогического совета примеривался: сможет ли он сказать что-либо столь же значительное, чтобы сравниться с ней.
Наконец встал отец Яков, проживший много лет в русской общине Иерусалима и вернувшийся, чтобы летописать гибель империи. Директору удалось завербовать его в педагоги, соблазнив возможностью покопаться в древних славянских рукописях, переданных в лицей еще до разрушения национальной библиотеки полчищами крыс. Отец Яков читал курс славяно-византийской филологии и очень редко принимал участие в учительских сходняках.
— Горячишься, а не права, — укоризненно обратился он к Еве, которая, ни на кого не глядя, сжав кулачки и вытянувшись, сидела на стуле рядом с ним. — Не смотришь в корень явлений, а все по воздуху, по воздуху. — Он сделал плавающий жест ладонью, будто прогоняя ее над гребнями только ему видимых волн. — Отдадим покойному должное, но и спросим себя: кто он был, по какому в конце концов обряду его хоронить? Случайно ли, что этот юноша, не достигший еще двадцати лет, обозвал себя Шивой — ох, недобрым богом. Не христианский это бог, но и самое поверхностное знакомство с кришнаитским вероучением выдает нам, что Шива — это полубог, управляющий гунной невежества и уничтожающий материальный мир. Злой бог! Чем же был влеком этот юноша, что из трех гунн: саттва-гунна — добродетель, раджа-гунна — страсть и тамос-гунна — невежество он выбрал третью, все разрушающую?
— Да из-за рук он выбрал имя бога Шивы, — вскочила Ева. — Что вы думаете, он читал ваши древние сказки? Просто увидел картинку или фотографию индуистского храма, а может, по телеку танец индийский, мифологический. Есть такие танцы, где две или три танцовщицы, манипулируя руками, создают облик многорукого бога. Но принять имя — это одно. И совсем другое — превратить свое уродство и немощность в объект поклонения.
