— Ты, дедок, наверно, сексуальный маньяк, — насмешливо отпарировала девчонка. — Таких в кино показывают. Сам маленький, а дрын как пенек. У тебя мысли все в одну сторону капают.
— Дура ты, — озлился «дедок», которому от силы было лет тридцать пять — сорок. — Дочка у меня такая же шалава растет, только еще моложе. Страшно же за вас, тоже болтается неизвестно где и день и ночь. У него вот брат тебе ровесник, едем его проведать.
— Ты меня с твоей дочкой не ровняй, — сверкнула глазами девица. — Ей в мою тусовку отроду не попасть.
— Жаль, что нет у меня такой сестрички, — вздохнул Луций, продолжая любоваться девочкой. — Я бы ее жалел.
— Только жалел? — вспыхнула девочка и отвернулась… Потом, справившись со своим лицом, мягко, даже нежно посмотрела на Луция.
— Я найду тебя, студент. Я знаю, ты из лицея. Вас там разные идиоты учат. Я тебя обязательно найду…
— Лина, — послышалось сверху, — принимай канат!
Два парня спустились почти на последнюю уцелевшую ступеньку лестницы, сверху за ними тянулся толстый канат с узлами. За ними на верхних ступеньках стояли, смеясь, юные девушки и парни, причудливо разодетые в яркие кожаные и нейлоновые куртки. Как только канат опустился на землю, Лина уцепилась за него и стала легко подниматься вверх, не сводя тревожного взгляда больших голубых глаз с лица Луция.
Спрыгнув на лестницу, она на мгновение задержалась, глядя вниз, потом помахала им открытой ладошкой и исчезла за поворотом… Парни, державшие канат, тоже враз его выпустили и стали карабкаться вверх. Через мгновение на лестнице никого не было. Только канат вибрировал от недавних прикосновений.
Тренер, пока Луций стоял, задрав кверху голову, подскочил к канату, подергал его, пробуя на прочность. Канат был привязан крепко. Когда они оба выбрались на Рублевское шоссе, рядом с метро уже никого не было.
Чтобы сократить путь, они поднялись по поросшему травой откосу наверх, где ровная асфальтовая площадка оканчивалась небольшим кирпичным зданием с плоской крышей и скульптурами древнерусских богов по периметру.
— Эй, вы к кому? — прорычал, не открывая калитку, седой кряжистый дед, обряженный в перешитый из занавески балахон светло-зеленого цвета.
