— Согласен.
— Нет! Не верю! — вдруг воскликнул Ксенофонтов. Нельзя верить таким, как он! Продавшийся сам, может продать и других!
Уосук вздрогнул, словно его огрели плетью.
— Зачем обижаешь товарища? — спокойно сказал Аммосов. — Он тут ни при чем. Его обманул матерый хищник, пронырливый и хитрый купец. Мы уже говорили об этом, Миша! За Иосифа ручается Платон. Он же и примет клятву.
— Как потомок шамана и сам олонхосут[13], призываю Иосифа, сына Никифора, поклясться старинной якутской клятвой, сидя на конском черепе! — торжественно и страшновато сказал Платон.
Он достал из-под нар заранее приготовленный череп, блеснувший пожелтевшей костью. Положив его на плетеный стул, он усадил Уосука верхом на череп. Стул стоял вплотную к очагу, и Уосук чувствовал затылком дыхание огня. Платон отрезал ножом три пряди волос с висков и темени Уосука и, шепнув какие-то слова, бросил в пламя.
— Ты клянешься не только нам. Ты клянешься священному огню, — сурово сказал он.
Уосук кивнул головой.
— Повторяй за мной, не пропуская ни единого слова.
Платон опустил правую руку на темя Уосука и глухим, но отчетливым голосом начал:
Приношу я клятву священную
У огня моего великого.
Освещающего, согревающего,
От напастей оберегающего!
Клянусь родным своим очагом,
Что не дрогну перед врагом.
Скорее вырвут мой язык,
Чем из груди моей вырвут крик.
Все, что услышу, узнаю — скрою,
В сердце своем навеки зарою!
Ни бумаге, ни человеку,
Ни намеренно, ни случайно
Вовеки
Не доверю я нашу тайну.
Огонь священный, совесть моя,
Испепели мою душу,
Если когда-нибудь я
Клятву эту нарушу!
— Кончено, — добавил он обычным голосом. — Теперь ты, Иосиф, — член нашего кружка.
Все поздравили Уосука.
— Садись, ребята, — сказал Максим. — Перейдем к нашим занятиям.
«Вот оно, начинается», — подумал Уосук. Церемония клятвы и взволновала, и позабавила его. Зачем клясться? Ему и без того никогда бы в голову не пришло выдать друзей.
Максим снял с вешалки свой пиджак, отпорол подкладку и извлек сложенную во много раз пожелтевшую газету.
— Эта газета — орган большевистской фракции РСДРП. Называется она «Трудовая правда». — Максим разгладил газету ладонью. — Печатается и распространяется нелегально. Мне достался номер, вышедший в июле 1914 года.
— Откуда? — с удивлением спросил Уосук.
— Орел в когтях принес, — улыбнулся Максим.
Уосук прикусил язык. А он-то думал, что парни шутят, пугая его какими-то врагами. Теперь он почувствовал ко всем этим ребятам невольное уважение. Конечно, и во взрослом деле они оставались мальчишками, но дело то было серьезным! «Хорошо, что я с ними», — подумал Уосук.
