Больше за тот вечер в исповедальню никто не пришел. И теперь, после выпитого у камина виски, отец Ангуин в точности знал, кто была эта женщина. Недерхотон — отвлекающий маневр, она живет куда ближе. Он гадал, помогла ли ей беседа, хотя она пришла говорить с другим. Может быть, она придет снова. Мы можем толковать о чем угодно. Околичности бывают полезны — рано или поздно мы доберемся до сути.
В коридоре послышались шаги отца Фладда, и в полуоткрытую дверь вплыл аромат кофе.
— Надо поститься. — Сестра Филомена говорила громко и четко, чтобы слышали даже безобразники, ерзающие на последних рядах. — Перед причастием надо поститься. В этот день нельзя завтракать. Зато потом вы придете домой и пообедаете.
Было десять часов утра, в классе горел свет, за окном лил дождь. От детей, сидящих ближе к батарее, шел пар. Их опустелые резиновые сапоги рядком стояли у дальней стены. Дети болтали ногами, качая длинными шерстяными сосисками сползших носков.
Детишкам было лет по семь, и она готовила их к причастию. Весной они первый раз пойдут к исповеди — в пятницу она поведет их в церковь, — а в следующее воскресенье причастятся. Сестра Филомена гадала, успеют ли они с пятницы до воскресенья натворить чего-нибудь такого, что сведет ее усилия на нет. Как угадать, не впадут ли они в смертный грех? В карман их не посадишь. Филомена не обольщалась насчет детской невинности: она знала, на что они способны. Дети открыты страшным грехам жестокости и немилосердия; с возрастом их возможности сократятся.
Один из детей поднял руку.
— Раз надо поститься всего три часа, можно ли мне позавтракать, если я встану совсем рано?
— Можно. Хотя для желудка вредно есть в очень ранний час.
— А если я все-таки встал очень рано, позавтракал, а потом вижу, что у нас часы отстают? Мне в этот день не идти к причастию?
— Ну, если ты заблуждался искренне… — Дети ее смущали. — Не знаю, — сказала Филомена. — Спрошу у отца Ангуина.
«Или посмотрю в моей книге вопросов и ответов», — подумала она. И вообще, что такое время? В книге говорилось об истинном времени и среднепоясном; упоминались меридианы. Еще там было о поправке на летнее время и о том, как быть тем, кто пользуется солнечными часами.
— Это как-то связано с Гринвичем, — сказала она. — Главное, чтобы было правильно по Гринвичу.
Дети загалдели, сразу поднялся лес рук.
— Гринвич — это как Лурд? Там бывают чудеса? Исцеления?
Филомене было трудно с детьми, и чем дальше, тем труднее. Перпетуя говорила, что таинство действует само по себе. Им не обязательно понимать; она, Филомена, должна только проследить, чтобы они все делали правильно.
