Фладд | страница 51
— Мне не хотелось бы к ним прибегать.
— Весьма похвально.
— А теперь скажите мне, отче, с каких пор дозволяется есть мясо в Рождество, если оно приходится на пятницу?
— С тысяча девятьсот восемнадцатого, — без запинки ответил отец Ангуин, — когда на Пятидесятницу был принят Кодекс канонического права.
— А на какое число пришлась в тот год Пятидесятница?
— Кажется, на девятнадцатое мая.
— Спасибо. Допускается ли в пятницу или в другой постный день вкушать черепаховый суп?
— Полагаю, да. А ты часто ешь черепаховый суп?
— Нет, — печально отвечала кающаяся. — Спасибо, отче, вы разрешили часть моих недоумений. Насчет сала ничего пока не надумали?
— Если бы я должен был дать ответ прямо сейчас, чисто из головы, то сказал бы, что его можно использовать и для того и для другого. Но я, безусловно, уточню. И если ты придешь снова, то получишь исчерпывающий ответ.
Ему хотелось спросить: «Кто ты?» Хриплый шепот звучал чуточку напряженно, однако переход от вопроса к вопросу и вообще самый тон подразумевал близкое знакомство; впрочем, недерхотонцы вообще ни с кем не церемонятся. И все же не отпускало чувство, что женщина его знает и угадала девиз: «Верность в мелочах».
— Ты ведь придешь снова? — с надеждой спросил он; ему понравились вопросы по тонкостям гастрономических канонов.
— Ммм, — проговорила кающаяся.
— Ты что-нибудь еще хочешь мне сказать?
— Нет.
— Я не могу отпустить тебе грехи, потому что ты не покаялась.
— Я не могу каяться, — отвечал голос. — Я уже не понимаю, что грех, а что — нет. А если бы понимала и это вправду было грешно, возможно, не пожалела бы.
— Тебе не обязательно достигать совершенного раскаяния, — сказал отец Ангуин. (Надо наставлять свою паству; отец Фладд предположил, что у недерхотонцев место катехизиса занимает гримуар.) — Довольно будет и несовершенного. Такое раскаяние, — пояснил он, — идет не от любви к Богу, а от боязни ада. Ты боишься ада?
Пауза. Шепот:
— Очень.
— Тогда ты должна твердо встать на путь исправления. То есть искренне сказать себе, что больше так делать не будешь. И тогда я смогу отпустить тебе твой грех.
— Но я его не совершала, — ответил голос. — Я ничего не сделала. Даже один-единственный раз. Пока.
— Но ты замышляешь какой-то конкретный грех?
— Я пока не знаю, есть ли он во мне. У меня не было случая проверить.
— Не проверяй, влечет ли тебя дьявольский соблазн — обязательно окажется, что влечет.
На сей раз пауза была чуть дольше.
— Кто знает, — проговорила нераскаявшаяся кающаяся, — что будет с каждым из нас через неделю-другую?