Фладд | страница 51



— Мне не хотелось бы к ним прибегать.

— Весьма похвально.

— А теперь скажите мне, отче, с каких пор дозволяется есть мясо в Рождество, если оно приходится на пятницу?

— С тысяча девятьсот восемнадцатого, — без запинки ответил отец Ангуин, — когда на Пятидесятницу был принят Кодекс канонического права.

— А на какое число пришлась в тот год Пятидесятница?

— Кажется, на девятнадцатое мая.

— Спасибо. Допускается ли в пятницу или в другой постный день вкушать черепаховый суп?

— Полагаю, да. А ты часто ешь черепаховый суп?

— Нет, — печально отвечала кающаяся. — Спасибо, отче, вы разрешили часть моих недоумений. Насчет сала ничего пока не надумали?

— Если бы я должен был дать ответ прямо сейчас, чисто из головы, то сказал бы, что его можно использовать и для того и для другого. Но я, безусловно, уточню. И если ты придешь снова, то получишь исчерпывающий ответ.

Ему хотелось спросить: «Кто ты?» Хриплый шепот звучал чуточку напряженно, однако переход от вопроса к вопросу и вообще самый тон подразумевал близкое знакомство; впрочем, недерхотонцы вообще ни с кем не церемонятся. И все же не отпускало чувство, что женщина его знает и угадала девиз: «Верность в мелочах».

— Ты ведь придешь снова? — с надеждой спросил он; ему понравились вопросы по тонкостям гастрономических канонов.

— Ммм, — проговорила кающаяся.

— Ты что-нибудь еще хочешь мне сказать?

— Нет.

— Я не могу отпустить тебе грехи, потому что ты не покаялась.

— Я не могу каяться, — отвечал голос. — Я уже не понимаю, что грех, а что — нет. А если бы понимала и это вправду было грешно, возможно, не пожалела бы.

— Тебе не обязательно достигать совершенного раскаяния, — сказал отец Ангуин. (Надо наставлять свою паству; отец Фладд предположил, что у недерхотонцев место катехизиса занимает гримуар.) — Довольно будет и несовершенного. Такое раскаяние, — пояснил он, — идет не от любви к Богу, а от боязни ада. Ты боишься ада?

Пауза. Шепот:

— Очень.

— Тогда ты должна твердо встать на путь исправления. То есть искренне сказать себе, что больше так делать не будешь. И тогда я смогу отпустить тебе твой грех.

— Но я его не совершала, — ответил голос. — Я ничего не сделала. Даже один-единственный раз. Пока.

— Но ты замышляешь какой-то конкретный грех?

— Я пока не знаю, есть ли он во мне. У меня не было случая проверить.

— Не проверяй, влечет ли тебя дьявольский соблазн — обязательно окажется, что влечет.

На сей раз пауза была чуть дольше.

— Кто знает, — проговорила нераскаявшаяся кающаяся, — что будет с каждым из нас через неделю-другую?