— Разве мы не будем пить чай? — спросила одна. — Здесь на всех хватит.
— Мы принесем чашки, — сказала другая.
— Вы уже пили, — отрезала Питура.
Три монахини смотрели на младшего священника из-под крахмальных парапетов своих головных уборов.
— Они трудятся над вышивкой, — сказала мать Питура, — не правда ли, сестра Поликарпа?
— Большой вышивкой, — ответила сестра Поликарпа.
— Мы делаем ее ad majorem Deigloriam[23], — добавила сестра Кирилла. — Наша вышивка будет похожа на ковер из Байё.
— Только на духовную тему.
Фладд опустил чашку. Ему было не по себе. Одна из сестер слегка хрипела при дыхании, и он тоже стал задыхаться, кольнуло за грудиной.
— Вы тяжело дышите, сестра, — заметил Фладд и увидел, как гневно поджались губы остальных.
— Она здорова, — промолвила одна из сестер.
— Принимает микстуру, — сказала другая.
— Ей не на что жаловаться, — добавила первая.
— Ваша вышивка… — начал Фладд, — что на ней изображено?
— Казни египетские, — ответила сестра Кирилла. — Очень необычный сюжет.
— Но поучительный, — сказала Поликарпа.
— Непростая работа, — уважительно произнес Фладд.
— Мы покончили с жабами, — сказала Поликарпа, — мором и песьими мухами.
Сестра Игнатия Лойола отрывисто кашлянула и впервые с начала разговора промолвила:
— Теперь вот взялись за язвы и нарывы.
Перпетуя проводила его до двери. Стемнело, наверняка отец Ангуин не находит себе места от волнения. Монахиня коснулась его рукава.
— Помните, отче, — прошептала она хрипло, — я готова помогать вам во всем, только попросите. Любую информацию… понимаете? Я хочу, чтобы его преосвященство знал, что может на меня рассчитывать.
— Понимаю, — сказал Фладд.
Он гадал, что за черная кошка пробежала между монахиней и отцом-настоятелем, но, судя по увиденному за день, раздоры в приходе начались не вчера. В нем поднялось отвращение, захотелось оказаться подальше от Питуры. Он потянул рукав на себя, монахиня ничего не заметила.
Она стояла в освещенном проеме двери, Фладд шагал в гору, к церкви. Епископ — человек объективный, думал он, меся ногами грязь. Епископ — человек справедливый. Возможно. Кто его знает. Возможно, справедливость преизобилует. Когда люди жалуются на свою горькую участь, их враги злорадно ухмыляются: «Жизнь несправедлива». И все-таки в конце концов (если не случится потопа, огня, черепно-мозговой травмы и тому подобного невезения) люди обычно получают то, что хотели. Так действует скрытый принцип справедливости. Самое страшное, что жизнь справедлива, но человеку, как кто-то когда-то заметил, нужна не справедливость, а милосердие.
