Торговая улица уже опустела — покончив с покупками, местные разошлись по домам, больше тут было нечего делать. Фладд посмотрел на часы — около пяти. В воздухе повис неприветливый холодок осеннего вечера, смешанные испарения опавших листьев, каминов, топящихся углем, мокрой шерсти и сиропа от кашля.
Рядом со станцией он наткнулся еще на одну группу подростков, постарше прежних, и более сплоченную. Эти юные федерхотонцы учились в школе соседнего городка. Несмотря на малочисленность, выглядели они внушительно. Их красно-коричневые школьные пиджаки, купленные на вырост, топорщились, словно черные плащи крестоносцев. Восемнадцатилетние оболтусы держались настороже, стреляли глазами по сторонам, носили кепочки, а с их мосластых, костлявых плеч свисали квадратные ранцы. Некоторые девочки, словно щиты, прижимали к себе жестянки из-под печенья, другие несли мешочки с вязаньем, откуда торчали металлические спицы. Юноши сжимали в руках пилы и молотки. Завершающие процессию девочки двенадцати-тринадцати лет с хмурыми лицами грозно держали наперевес хоккейные клюшки.
— Добрый вечер, — поздоровался Фладд. — Мое имя Фладд, я новый помощник священника. Как учеба?
Ответом ему были удивленные дерзкие взгляды. Фладд загораживал им дорогу, и, чтобы не потерять строй, подросткам пришлось остановиться.
— Мы можем пройти? — спросила одна из девочек с клюшкой.
— Мне просто хотелось узнать, — продолжил Фладд, — чем вы, юное поколение, тут занимаетесь?
— Уроки учим, — раздался голос из центра колонны.
— Не отдыхаете даже в выходной?
— Мы сидим дома, — твердо ответила девочка. — Не хотим драться с хулиганами.
— Мы не высовываемся, — добавил другой голос. — Готовимся поступать в Манчестерский университет.
— Вы ходите к мессе? — спросил Фладд. — После мессы мы могли бы собраться, поиграли бы в настольный теннис.
Подростки переглянулись, их лица разгладились.
— Мы атеисты, — сказал маленький мальчик со смутным сожалением.
— Это не для нас, — сказала девочка. — Понимаете, святой отец, родители не выпускают нас гулять без формы, от этого все беды.
— А те, из Фомы Аквинского, нас бьют, — объяснил мальчик.
— Они догонят нас и поколотят, — сказала девочка, — если вы нас не пропустите.
Сзади три ее подружки подняли свои жестянки и забренчали в унисон: odi, odas, odat.
— Я ненавижу, — грозно перевела девочка. — Ты ненавидишь. Он, она ненавидит.
— Можете не продолжать, — пробормотал Фладд. — Я знаю, что дальше.
— Не принимайте на свой счет, — сказал юноша постарше, а девочки, потрясая жестянками, объявили:
