– Ну все, я пошла! Я к обеду вернусь. Тебя, надеюсь, я тут не увижу?
– Нет, не увидите… – не поднимая головы, ответил Коля.
Он посидел некоторое время молча, глядя на стол, потом выпрямился и глаза у него округлились.
Стоящая перед ним Петровна вдруг стала бледнеть и через неё стало видно противоположную стену.
– О-ой-ой-ой! – закричал Коля.
Петровна сгустилась.
– Ну, что опять?
– А вы куда? Это как? – ошалело спросил Коля.
– В посёлок за сахаром, я же тебе сказала.
– Я думал, вы через дверь пойдёте.
Петровна фыркнула.
– Вот ещё! Делать мне больше нечего, как до сарайки и обратно ходить!
Она опять побледнела и с лёгким хлопком исчезла.
Коля вскочил, подбежал к месту, где только что была старушка и прокричал:
– Я тоже так хочу!
В наступившей тишине, нарушаемой только шумом прибоя, где-то далеко-далеко раздался голос Петровны:
– И кто ж тебе запрещает?
Коля постоял в домике, почесал голову и вышел на воздух.
«Опять двадцать пять… И что мне теперь делать? Петровна меня гонит… На ферму нечего ходить, был я уже там… Не нужны им работники… Все сами по себе живут… Новые люди им ни к чему…»
Второй час сидел Коля возле обрыва, смотрел на море, бросал камни в воду, наблюдал, как они падают и думал, думал, думал…
– Идиот, – громко сказал он. – Доигрался! Что ни сделай – всё плохо…
Противное ощущение непоправимости совершенной ошибки переворачивало все внутренности в животе. Ну, почему именно этот выбор надо было сделать? Когда можно было выбрать всё, что угодно?
Коля встал, подошёл поближе к краю обрыва и посмотрел вниз. Морские волны разбивались об острые скалы, создавая пышную белую пену, сквозь чистую воду видны были чёрно-бурые камни на дне.
«Нет, это слишком просто… К этому я пока ещё не готов…»
Коля отошёл от обрыва и посмотрел на домик старушки.
– Надо что-то делать! – сказал он сам себе и зашагал в направлении сарайки.
Коля наклонил голову и заглянул внутрь. В сарайке пахло сыростью и какими-то неизвестными травами. Противоположная стена была завалена вязанками хвороста. Коля подошёл к ним и отодвинул крайнюю правую связку. За ней он увидел металлическую ручку, приделанную заклёпками к плохо покрашенной синей двери. Коля подёргал ручку. Конечно же, дверь была закрыта. Он оглянулся, посмотрел на стол, на лежащую на нём пыльную тетрадь. Затаив дыхание, Коля подкрался к столу, взял тетрадь, смахнул с неё рукой пыль и открыл страницу, заложенную обгрызенным химическим карандашом.
Всё как всегда, как и в других тетрадях. Несколько колонок, адреса, даты. Коля взял карандаш, посмотрел на грифель, послюнявил его и попробовал порисовать в тетради.
