Надо сказать, что оба эти подхода – возвышенный «мистический» подход Хаксли и «приземленный» физиологический подход Клювера – представляются слишком узкими: ни один из них не дал возможности обосновать всю широту спектра эффектов мескалина. Это стало ясно в конце 50-х годов, когда широкодоступным стал ЛСД, а также гриб псилоцибин и некоторые виды вьюнковых растений (в обоих источниках содержатся вещества, подобные ЛСД). Наступила новая эра галлюциногенов, названных на этот раз психоделиками.
Дэниел Бреслав, в 60-е годы молодой выпускник колледжа, стал одним из испытуемых в исследовании действия ЛСД, проведенном в Колумбийском университете. Бреслав дал очень живое и яркое описание своих визуальных переживаний. Он принимал псилоцибин под наблюдением специалистов, поэтому его реакции были тщательно запротоколированы, а сам он находился под неусыпным наблюдением[43]. Так же как Уэйр Митчелл, Бреслав первым делом увидел звезды и разные цвета:
«Я закрыл глаза, и из груди непроизвольно вырвался возглас: «Я вижу звезды!» За закрытыми веками я видел небесный свод, усеянный крупными яркими звездами. Я забыл о помещении, в котором находился, оно сузилось до размеров низкого тесного туннеля, а сам я оказался в другом мире, который даже не стану пытаться описать… Ночное небо перед моими глазами осветилось языками пламени, растворилось в ошеломляющей цветовой палитре. Я никогда в жизни не видел таких цветов – должно быть, я не замечал эту часть спектра. Цвет не стоял на месте, он лился и перемещался во всех направлениях; поле зрения покрылось невероятно сложной и причудливой мозаикой. Для того чтобы воспроизвести это моментальное зрелище, потребовались бы годы и годы, да и то при условии, что кто-то смог бы воспроизвести эти цвета во всем их блеске и яркости».
Потом Бреслав открыл глаза. «С закрытыми глазами я находился не здесь, – вспоминал он. – Я пребывал в каком-то дальнем абстрактном мире. Но, открыв глаза, я с удивлением и любопытством воззрился на мою привычную вселенную». Это и в самом деле было удивительное и любопытное зрелище. Мир вокруг непрестанно менялся, менялся причудливо и прихотливо, как менялся клуб любителей гашиша в глазах Теофиля Готье. Бреслав пишет:
«Потолок помещения на высоте пятидесяти футов. Мгновение – и он уже на высоте двух футов. Все вокруг становится каким-то несоразмерным. Стоит мне сфокусировать взгляд на каком-нибудь предмете, как он тотчас начинает расплываться, рассыпаться на завитушки, обрывки и украшения. Я вижу Доктора. По его лицу ползут полчища вшей. Очки увеличиваются до размеров скороварки, а глаза вылезают из орбит и становятся похожими на глаза какой-то чудовищной рыбы. Доктор представляет собой самое забавное зрелище из всех, что мне приходилось видеть. Я разражаюсь неудержимым хохотом. Скамеечка для ног в углу съеживается и, дергаясь словно в судорогах, превращается в гриб, который, как на пружине, взмывает под потолок. Удивительно! Из лифта показывается быстро зарастающее волосами лицо лифтера. На моих глазах этот человек становится настоящей гориллой.
