Паровозосборный. Под его просторной крышей рыжеют неуклюжие туши котлов. Вот мостовой кран поднял один, потащил его в конец цеха и там бережно опустил на раму с тележками. А рядом такой же котел на колесах. На него ставят будку, прилаживают арматуру. У ворот цеха готовый нарядный паровоз поблескивает черным лаком, веселит глаз красными колесами.
Вторую вагонетку Федор выкатил уже один. Чернорабочий отлучился, и мастер прикрикнул на «новичка»:
— Чего, деревня, рот разинул? Доставь кованцы строгальщикам, да единым мигом, а не то... зубы посчитаю.
— Смотри, городской, как бы я тебе не дал сдачи, — огрызнулся Федор. Кажется, его приняли за чернорабочего? Тем лучше.
Опешив от дерзкого ответа, мастер плюнул вслед озорнику, а парни-молотобойцы одобрительно загоготали:
— Получил Попелло сдачи? Налетел топор на сук...
Федор вернулся в цех, и кузнецы стали его подзывать:
— А ну, молодой, подвези-ка к горну тачку уголька!
— Прибери шлак, подмети окалину у наковальни.
В свободные минуты Федор стоял у большого парового молота. Тут работал кузнец Егор Щербаков, а по-цеховому просто «Щербак».Таких рослых и толстых рабочих Сергеев сроду не видывал. Дирекция платила этому искуснику пять рублей в день, дала казенную квартиру. «Аристократ... — подумал Федор. — Такого на забастовку не подбить».
Щербаков играючи управлялся с раскаленным, подвешенным на цепи дышлом, в котором было пудов тридцать. Ухватив заготовку длинными клещами, кузнец ворочал ею под ухающим молотом, словно шпагой, и только покрикивал помощнику, — тот регулировал Удары:
— Гэп, гэп!..
Басовитые «гэп» имели разные интонации, но помощник отлично в них разбирался. Обработав под молотом дышло, Егор Щербаков произносил последнее «гэ-эп!». Это означало конец ковки. Затем кузнец откупоривал бутылку пива и тут же залпом ее выпивал.
Закадычным другом Щербакова был пожилой кузнец на ручной ковке — Яков Фомич Забайрачный. Тоже золотые руки, но зарабатывал вдвое меньше.
В конце дня у Фомича вдруг заболел молотобоец, и Федор решил, что сейчас самое время попроситься в помощники.
— А справишься? — глянул на него и оценивающе прищурился бородатый кузнец. — Коли не коваль, так и рук не погань. В нашем деле одной силы мало — нужна сноровка. Еще убьешь ненароком!
— Останетесь живы. Помахивал и я когда-то кувалдой.
Забайрачный сваривал толстые стержни. Накалив стержни до белого жара, он быстро выхватывал их клещами из горна. Железо горело бенгальским огнем, рассыпая трескучие искры. Сбив ударом о наковальню с раскаленных концов стержней окалину, кузнец накладывал их один на другой.
