Харьков — город большой, промышленный, в нем тысячи рабочих. Есть среди кого развернуть революционную работу. И еще хорошо то, что сюда партией направлена москвичка Шура Мечникова — милая девушка из интеллигентной семьи. Она племянница ученого Мечникова, с которым Федор познакомился три года назад в Париже.
А вот и Рымарская! Но где же аптека? Конечно, на углу, как и подобает сему заведению.
Федор толкнул дверь, и в аптеке задребезжал колокольчик.
— Что вам угодно, сударь? — спросил его юноша в белом халате.
— Порошки от простуды. Банки бы лучше, но... поставить некому. Один живу.
Юноша порылся в ящичках и вынул пакетик:
— Вот аспирин. Двенадцать копеек. А насчет банок... Зайдите к Стоклицкой. Это близко — на Сумской. — И, объяснив дорогу, добавил:— Уверен — не откажет.
Аптека — передаточный пункт для приезжего подпольщика. Здесь он получает адрес надежной явки.
Сумская, номер 50. Небольшой двухэтажный дом. Федор чиркнул спичкой и увидал кнопку звонка под медной табличкой:
Доктор И. В. Стоклицкий
Прием больных от 7 до 9 часов вечера
Дверь открыла хрупкая брюнетка. Федор спросил:
— Мне рекомендовали мадам Стоклицкую. Насчет банок...
— Это я, — потеплели черные глаза хозяйки. — Можно поставить банки. У мужа они получаются лучше, но он на войне в Маньчжурии. У вас воспаление легких?
— Только бронхит, сударыня. Отчаянный кашель!
Лишь теперь Стоклицкая радушно протянула Федору руку:
— Вильгельмина... А проще —Мина. Вы, конечно, Артем? Нас предупредили.
— Да, это я.
Хозяйка вкратце рассказала о харьковском подполье. В городском комитете есть группа сторонников Ленина: статистик Борис Авилов, он же «Пал Палыч». К сожалению, недавно арестован. На свободе — учитель Григорий Мерцалов. Дора Двойрес и студент Михаил Доброхотов. Конечно, есть большевики и среди рабочих...
— Да! — вдруг вспомнила Мина. — Вами интересуется товарищ Мечникова. Она тоже прислана в помощь нам из Москвы. Знаете ее?
— А как же! Где ее найти?
На Епархиальной, семьдесят три. У Александры Валерьяновны часто собирается наш актив. Но социал-демократическим подпольем заправляет меньшевистский комитет. Мы очень надеемся на вас...
— Значит, эти раскольники-болтуны еще в силе?
— К сожалению. Мы... — Она прислушалась к детскому плачу за дверью. — Извините, Артем! Что-то мой Сержик раскапризничался.
К Шурочке поздний гость ворвался буйным ветром. Прямо с порога закружил девушку в танце. Огромный, плечистый, чуточку неуклюжий. Мечникова смущенно высвободилась из объятий гостя.
