– Вы? Видели собственными глазами? Как же так? Каким образом вы могли видеть это?
– Я здесь уже около двух часов. Я видел в окне, что проделывал ваш муж.
Ехменьева закрыла лицо руками.
Она плакала, нудно, тяжело.
– Господи, Господи! Будет ли предел его жестокости? – И вдруг она, эта красивая, милая женщина-барыня грохнулась на колени перед Путилиным.
– Спасите меня от этого зверя! Спасите и многих других!
Растроганный, взволнованный Путилин бросился ее подымать.
– Все усилия употреблю. Успокойтесь, голубушка… Бедная вы моя! Давайте говорить теперь о деле.
Преданная служанка Наталья утирала глаза передником.
– Вы предполагаете возможность покушения с его стороны на вашу жизнь?
– О, да! Он чуть не ежедневно твердит мне, что я ему опостылела святостью своей, что он убьет меня.
– Я слышал, что одной из причин является ревность? – Румянец залил щеки молодой женщины.
– Это гнусная клевета, клянусь вам, господин Путилин! – Сколько скорби, негодования, оскорбленного самолюбия зазвенело в голосе барыни Евдокии Николаевны!
– О, я вам верю, мое бедное дитя! Вы простите, что я вас так называю, я в отцы вам гожусь.
Путилин нервно потер руки.
– Изволите видеть: то, что я видел сейчас в окне, не дает мне еще права арестовать вашего мужа. Хотя все это глубоко возмутительно, но… но это могут отнести к категории «невинных дворянско-помещичьих шалостей». Поэтому мне нужны более веские улики. Таковой могло бы служить его реальное, фактическое покушение на вашу жизнь.
Евдокия Николаевна побледнела.
– О! Что вы говорите? Ведь он тогда убьет меня. Вы не знаете его.
Путилин ласково взял ее за руку.
– Дитя мое, барынька моя хорошая, неужели вы думаете, что я, Путилин, поведу вас на убой? Доверьтесь мне. Повторяю, нам надо нанести ему решительный удар, а для этого необходимо вызвать с его стороны решительные меры, иначе он выскользнет из наших рук. Слушайте же внимательно, что вы должны делать. Прежде всего спрятать меня. Вы должны дать мне какой-нибудь укромный уголок, хотя бы вроде чуланчика, куда бы никто не мог проникнуть. Найдется?
– Милая барыня, да вот рядом со спальней маленькая гардеробная ваша, – вмешалась Наташа.
– Вот, вот, отлично! – улыбнулся Путилин.
– А потом? – посмелела Евдокия Николаевна.
– А потом… у вас есть коленкор, красный кумач?
Удивление все больше и больше овладевало двумя женщинами.
– Есть.
– Видите ли, я приехал налегке, не захватив ровно ничего из своего «багажа сыскного отдела». Так вы мне соорудите мантию, длинную, с капюшоном, а посредине, на груди – крест из кумача изобразите. Понимаете?
