Иван Путилин и Клуб червонных валетов | страница 49
Публика стала наступать на нас.
«A-а, так вот оно что… Бить их!»
– Назад! – крикнул Путилин. – Позвольте представиться: я не шулер, а начальник Санкт-Петербургской сыскной полиции Путилин.
Все замерли, застыли. Старый еврей и Прженецкий стояли с перекошенными от ужаса лицами.
– Путилин?!
– К вашим услугам, господа. Не делайте попытки бежать, дом оцеплен. Да вот – не угодно ли.
В залу входил отряд сыскной и наружной полиции.
– Ну-с, Прженецкий и Гилевич, вы остроумно сделали, что доставили мне в сыскное ваш страшный подарок – труп застрелившегося в вашем вертепе Грушницкого. Я вам, по крайней мере, отплатил визитом. А хорошо я играл, Прженецкий?
– Дьявол! – прохрипел тот в бессильной ярости.
Начался повальный осмотр всей мельницы и опрос всех присутствующих.
– Колечки снимете, граф Конрад Тышкевич, их надо отдать вдове того несчастного, которого вы гнусно довели до самоубийства, – сказал Путилин.
Так погибла знаменитая мельница в Гусевом переулке. Выигранные деньги благородный Путилин вручил вдове, г-же Грушницкой. Он спас ее с дочерью не только от нищеты, но и от позора: из шестидесяти девяти тысяч она внесла тридцать, растраченные ее мужем, как опекуном Юлии Вышеславцевой.
Как благодарила Грушницкая этого удивительного человека!
Пытка Ивана Грозного (IV)
Лютый помещик
Судьба забросила Путилина в имение его дальних родственников, X., в Н-й губернии.
Я настойчиво советовал моему талантливейшему другу несколько отдохнуть после его непрерывных трудов.
– Друг мой, не будет ли это роскошью? – улыбался Путилин.
– Ты считаешь, Иван Дмитриевич, отдых роскошью?
– Что поделаешь… Я, как тебе известно, не принадлежу самому себе.
– Но ты рискуешь не принадлежать никому, кроме Нирване, если будешь так форсить своим здоровьем. Не лучше ли немного отдохнуть, собраться с силами?
Он внял моим увещаниям, и мы очутились в имении X.
– Веди растительную жизнь. Пей молоко, собирай грибы, а главное – не думай!
Путилин усмехнулся.
– Так-таки ни о чем?
– Ни о чем. Я знаю, дорогой Иван Дмитриевич, твою непоседливость, ты и в мирно шумящих соснах готов видеть следы страшных преступлений.
– А ты, доктор, вполне убежден, что здесь, в этих окрестных поместьях, все благополучно?
– Да ни о каких разбоях не слышно. Вообще, ты можешь, мой знаменитый друг, хоть на короткое время забыть свою знаменитую «кривую»?
– «Знаменитый» и «знаменитую»… Гм… гм, – усмехнулся Путилин. – Ты говоришь это так уверенно…
Кормили нас как на убой. Цыплята, молодые двухнедельные барашки, жирные «полотки», всевозможные соления, варения, настойки.