трубкой, в белой полувоенной форме... Он привык играть людьми-фи
гурами. Великий Стратег не прост: "Выигрывает вовсе не тот, кто
умеет играть по всем правилам, выигрывает тот, кто сумеет отка
заться в нужный момент от всех правил, навязать игре свои правила,
неизвестные противнику, а когда понадобится - отказаться и от них."
И Воронин проиграл эту партию, потерял все фигуры, потому что не
смог принять такие правила. Но он выиграл у самого себя, потому
что вышел из игры. Выдержал экзамен на человечность, выиграл у са
мого Эксперимента.
У каждого - свое Красное Здание, свое испытание, и каким оно было
у Изи Кацмана, у тех, кто не вышел из здания, я не знаю.
Но Андрею предстоит понять и еще кое-что. Во время поисков Анти
города, которого нет, ему снова приходится отвечать за судьбы лю
дей, как в Красном Здании. И подавлять ропот все трудней, и ради
чего, он сам не знает. И только тогда до него доходит суть Экспе
римента: в его руках власть, и он осуществляет ее ради самой
власти, во имя и ради системы, которую придумал не он, но в меха
низме которой он является одним из рычагов...
Вот и все. На этом для Воронина Эксперимент закончен, он приоб
рел так много: спасенный им на шахматной доске дворник Ван, за ко
торого никто никогда не заступался, даже сам Ван, и посмертная за
писка Дональда Купера: "Приходя - не радуйся, уходя - не грусти."
И еще человечность, понимание особенности и неповторимости каж
дого, отдельно взятого человека, а не громкой идеи "Общественного
блага", позволяющей все, даже убийство.
Не буду грустить и я, покидая Город. Мне нужно спешить.
В путь, в путь...
* 3 *
Словно дымка, рассвет
Полоснул по глазам,
Отворились курки,
Как волшебный Сезам,
Появились стрелки
На помине легки
И потеха пошла в две руки,
в две руки ...
В.С.Высоцкий
Стало теплее. Бурая шкура под ногами растаяла и заплакала ручь
ями. Почему она грустит? Почему земля не радуется своему воск
решению? Ведь я покинула Город.
Куда меня занесло на этот раз? Это - тоже город, и здесь тоже
что-то не так: Хармонт и Зону разделяет граница - не только види
мая и ощутимая, но и граница человеческого разума. Зона - тот же
Антигород, она - такой же экзамен на человечность. Но воспринима
ется она хармонтцами как стихийное бедствие: потрясло и перестало,
можно успокоиться и забыть. Но население города мутирует, стари
ки и дети перестают быть людьми. Люди же не хотят этого замечать.
И в Зону таскаются сталкеры, прино
