Ратна испуганно шарахалась, а Нилам сидел, опустив глаза, с таким видом, будто его тут нет или как если бы он растерял все свои чувства.
Хотя девушка понимала, что их может выдать любое неосторожное движение или взгляд, ее сердце точила обида.
Их жизнь с Ниламом разделилась на две половины: одну заполнял всеобъемлющий страх, другую – безудержная любовь.
Однажды Горпал сказал ей:
– Хотел бы я знать, чем ты тут занимаешься, когда меня нет!
Ратна ничего не ответила. У нее был вид человека, который только что проснулся и не может взять в толк, где находится. Присутствовавший при этом Нилам зажмурился и затаил дыхание. Не шелохнулся он и тогда, когда Горпал с воплем «Дура!» ударил жену.
По прошествии нескольких дней Ниламу удалось шепнуть возлюбленной:
– Меня мучает совесть, но я ничего не могу поделать!
Ратна только кивнула, и они продолжали жить так, как жили. Когда отца не было, Нилам расточал нежности, когда Горпал возвращался, юноша поневоле становился отстраненным и равнодушным.
В тот день, когда Ратна поняла, что она беременна, все валилось у нее из рук, а в груди безжалостно щемило.
Девушка знала, что должна как можно скорее поговорить с Ниламом. Боги, когда же уедет Горпал! Он никогда заранее не предупреждал об отъезде, тем более молодую жену.
Сила мужчины – это упорство буйвола, тогда как сила женщины – увертливость змеи. Ратна без конца повторяла себе, что должна что-то придумать.
Сидя в очереди возле источника, она разглядывала женщин, которые обменивались сплетнями, жевали бетель[13], шутили, ругались, смеялись или грустили. Они были разными, но ни одна из них не смогла бы понять, отчего зарождение новой жизни обернулось для Ратны чудовищным наказанием. Она забыла все, что должна помнить женщина, возжелала мужчину не только в своем сердце! И этот мужчина был не кем иным, как сыном ее господина, в преданности которому заключалась ее честь и открывался путь к вечной жизни.
В ее голову вновь ворвалась мысль о бегстве. Если б только Нилам согласился! А если бежать одной? Но тело Ратны превратилось в кокон, таящий в себе новую жизнь, и она должна была помнить об этом.
Да и что она знала или могла? От рождения до смерти женщина существует под присмотром отца, мужа или брата. Она не имеет права жить и тем более путешествовать одна. Что она будет есть и где станет спать? Если вернуться к отцу и мачехе, те прогонят ее с позором и, скорее всего, отправят обратно к мужу. И тот ее убьет.
