Ниол не просто оторвался от земли, он словно взлетел на небо. Лошадь превратилась в божественный инструмент, на котором играет ветер, в невесомое существо, бегущее по мостику, опорами которому служили законы, поддерживающие хрупкое равновесие мира. В великое создание, чья сила равна сокрушительной мощи урагана.
Перед мысленным взором Ниола представали беспредельные пространства, завораживающие своей удивительной красотой, околдовывающие непостижимой тайной. То был мир других измерений и иных законов, мир бизонов, чье дыхание похоже на дуновение мощного ветра, мир высоких гор, чьи очертания тонут в предрассветном тумане.
Ниол слушал советы конюха и Энрике, и ему чудилось, будто он вспоминает нечто слегка подзабытое; их слова как будто стирали пыль с огромного блестящего зеркала, в котором он мог видеть себя, истину и свою судьбу.
– Ты правда впервые ездил верхом? – спросил Энрике, когда по-детски счастливый юноша вел Мечту в конюшню.
– Да.
– Тогда у тебя талант, парень!
– Эта лошадь продается? – В голосе Ниола сквозила безумная надежда.
Энрике рассмеялся.
– Нет. Но даже если бы она продавалась, тебе за всю жизнь не заработать таких денег. – И, подумав, добавил: – Не хочешь работать у меня? Я не обижаю преданных мне людей. Ты будешь сыт и доволен.
Ниол не задумался ни на минуту.
– Нет. Но вы позволите мне прийти еще?
– Приходи, – великодушно согласился Энрике.
Когда конюх поставил кобылу в стойло, расседлал ее и ушел, Ниол неожиданно спросил:
– Я могу остаться наедине с Мечтой? Я хочу поговорить с ней.
Энрике пожал плечами, потом кивнул. Этот парень держался на удивление независимо и смотрел на него так, будто он, Энрике Вальдес, был прозрачным как стекло. Судя по всему, для юного метиса не имели значения ни деньги, ни титулы; он верил в нечто такое, о чем молодой дворянин даже не представлял.
Убедившись в том, что в конюшне никого нет, Ниол уверенно и вместе с тем с предельной нежностью положил ладонь на лоб лошади и заговорил. И если бы кто-то вознамерился его подслушать, он бы ничего не понял, потому что юноша обратился к Мечте на языке мапуче.
Ниол говорил ей о ночных звездах, которые сверкают, как капли росы в паутине, об утренних облаках, тающих незаметно и неслышно, словно во сне, о солнце, которое дарит тепло и свет всем, независимо от их происхождения, о том, как сложно любить жизнь и как она все-таки прекрасна. И конечно, о своей любви к Паоле.
В эти минуты Ниолу чудилось, будто белая лошадь по кличке Мечта – единственное существо на свете, способное его понять.
