– Почему ты решила остаться у этого человека? – спросил Ниол. – Он не из тех, кому стоит служить.
– Я буду служить не ему, а своим целям, – ответила Хелки и нехотя добавила: – Еще я думаю об отце этой девочки. Если мы уйдем, никто никогда не узнает о его судьбе.
Мальчик едва не задохнулся от возмущения.
– Разве он помог нам, когда мы боролись с океаном?! Чем он лучше других бледнолицых?!
– Ничем, – промолвила женщина, и Ниол почувствовал, что она сказала не все.
– Наверное, нужно сделать так, чтобы его дочь узнала правду? – спросил он.
– Нет. Не сейчас. Это принесет ей лишние страдания. Неведение защитит ее лучше, чем знание.
– Я сам постараюсь ее защитить.
Хелки посмотрела на сына и сурово произнесла:
– Ты должен думать о своем народе, а не о ней. – И, помедлив, продолжила: – Я видела во сне этот дом и… Белую Лошадь. Мы на правильном пути.
– Ты думаешь, что когда-нибудь Белая Лошадь вернется в нашу жизнь?
– Это покажет будущее.
– Я верю в то, что со временем ты снова ее оседлаешь! – с воодушевлением проговорил мальчик.
– Нет, – возразила Хелки, – это сделаешь ты.
Армандо выделил ей и ее сыну крохотную комнатку без окон, которая, по его мнению, соответствовала их новому положению слуг белого человека. Ниол быстро заснул на жестком ложе, а его мать лежала без сна и думала. Хелки вспоминала свою родину – страну высоких гор, лазурных озер и изумрудных лугов. «Когда бледнолицые привели в наши земли коней, индейцы обрели крылья», – любил повторять Ахига, вождь мапуче. Он был прав: появление лошадей расширило их горизонты так, как никто не смел и мечтать. Мапуче первыми начали ездить на этих чудесных животных, подражая бледнолицым, и не прогадали: им покорились огромные пространства, которые было немыслимо обойти пешком.
Возможно, именно тогда родилась легенда о Белой Лошади, способной унести в Страну Мечты. У Хелки была такая лошадь, ослепительно-белой масти, и ее тоже звали Мечта. То был подарок ее жениха Токелы. Токела считался самым храбрым, а также самым красивым молодым воином, а Хелки была дочерью вождя клана. Она слыла искусной лекаркой и видела вещие сны.
Ранним утром, когда заря едва касалась земли своими нежными пальцами, они седлали коней и уносились вдаль. Рассветный туман таял в порывах ветра, и душу захлестывало ощущение счастья, такое бешеное и острое, что хотелось кричать. И Токела, и Хелки кричали, зная, что их услышат только парящие в вышине орлы да юркие зверушки, молнией шныряющие под копытами коней.
