– Совсем?
– Он хочет меня, и я вовсе не против, когда меня желают мужчины, потому что тогда они кладут к моим ногам свои кошельки. Но в данном случае я мечтаю, чтобы он подарил мне свое сердце.
– Надеюсь, подарит, если оно свободно.
– Подозреваю, что нет.
– Другая девушка, разумеется, не цыганка? Наверное, она богатая и знатная, ее кожа бела как снег и нежна как шелк!
– Не смейся надо мной, Флавио! Он не говорил мне о другой, просто я видела, что он страдает, – так можно страдать только от неразделенной любви. К сожалению, этот человек из тех, кто не станет задумываться о том, чего он достоин, а чего – нет.
– Полагаю, будь он иным, ты бы его не выбрала.
Они замолчали. Девушка грызла травинку, рассеянно глядя на окутанную знойным маревом равнину. Все вокруг замерло, пожираемое беспощадным солнцем. Кончиту начало клонить в сон, и она почти задремала, слегка покачиваясь в такт движению повозки, как вдруг случайно заметила медленно бредущую по обочине девушку, судя по виду, нищенку.
– Останови! – потребовала она у Флавио.
Будучи хозяином балагана, тот сделал протестующий жест.
– Зачем?
– Надо!
Ворча себе под нос, Флавио остановил повозку.
– Эй! – Кончита махнула незнакомке рукой. – Куда ты идешь?
Та повернула к цыганке осунувшееся, усталое лицо и прошептала:
– В Мадрид.
– Садись, подвезем.
– У меня нет денег.
– Неважно. Иди сюда.
– Если мы станем подбирать каждую бродяжку, у моих повозок быстро отвалятся колеса! – пробурчал Флавио.
– Оставь! Я способна понять, когда человеку по-настоящему плохо. Она того и гляди упадет прямо на дороге.
Незнакомка с трудом вскарабкалась на передок. Очевидно, она проделала долгий путь. Ее башмаки почти совсем развалились, а некогда нарядное платье, теперь все в прорехах, было покрыто пылью.
Кончита обратила внимание на восточную внешность девушки и спросила:
– Кто ты такая?
– Если вы узнаете, кто я такая, то, скорее всего, прикажете мне сойти на землю.
– В глазах того Господа, в которого верят испанцы, нет существа презреннее, чем цыганка, – заявила Кончита.
Флавио расхохотался.
– Не богохульствуй, Кончита! Возможно, сеньорита отличается набожностью и преклоняется перед испанской короной!
Глаза незнакомки наполнились слезами, и она прошептала:
– Кто? Я?!
– Флавио шутит, – сказала Кончита, взяв ее за руку. – Наверное, тебе пришлось вынести большие испытания. Как тебя зовут? Откуда ты идешь?
– Мария. Будет лучше ответить, откуда я сбежала.
– Сначала тебе надо отдохнуть. Полезай в фургон и поспи до вечера. Поговорим за ужином. Флавио, останови!
