– Не знаю. А как же мы?!
– У моей матери есть своя сила, она передалась мне. Я не умею управлять людьми, но могу защитить себя. А ты… от тебя Армандо хотел любви, однако это чувство невозможно внушить.
Они перенесли инквизитора в его спальню. Ниол убрал дневник в ящик бюро, запер замок и повесил цепочку с ключом на шею Армандо. Потом молодые люди прошли в комнату Паолы.
– Я сделаю все, чтобы вызволить своего отца из тюрьмы! – задумчиво произнесла девушка.
– Клянусь моей любовью к тебе, – сказал Ниол, – если Мануэль Фернандес жив, он выйдет на свободу!
Устои монархии несокрушимы, инквизиция непобедима – Энрике Вальдес слышал об этом с детства и не сомневался, что это действительно так. Однако с некоторых пор молодой человек не знал, что делать с собственным сердцем, ибо оно не желало подчиняться ни указам Святой службы, ни повелениям короля.
Он не мог представить, что такое возможно; однако, сколько бы Энрике ни твердил себе, что пережитое им в военном лагере под Галерой – обычное приключение, которому не стоит придавать значения и о котором следует забыть, сердце говорило другое.
Он не находил себе места из-за печальных слухов, которыми был наводнен Мадрид. В тех областях, которые мориски некогда превратили в цветущий сад, теперь было пусто и голо. Города и деревни стояли разоренные и покинутые, прежде считавшиеся плодородными земли не возделывались, поля не засевались, сады дичали.
«Почему мы повсюду несем разрушения? – спрашивал себя Энрике. – Разве можно восполнить потерю такого количества людей, оправдать бесцельное расхищение стольких богатств?»
Он с горечью узнал о том, что во время переселения в горы на севере Испании множество морисков погибло от невыносимых тягот долгого пути. Проливной дождь, мокрый снег и ледяной ветер довершили то, что не довели до конца завоеватели. Люди голодали; многих убивали или захватывали в плен разбойники, чтобы продать в рабство. Энрике не сомневался в том, что Мария разделила участь этих несчастных.
Молодой человек гулял в районе Прадо, где росли прекрасные тополя, а воздух освежали многочисленные фонтаны. Здесь собиралось изысканное общество, в котором Энрике должен был чувствовать себя своим, но отчего-то оно казалось ему совершенно чужим. Тогда он спускался к реке Мансенарес, берега которой простой народ облюбовал для своих пикников, и блуждал там, но косые взгляды тех, кто расположился в тени, на редкой траве с кувшинами вина и незамысловатой снедью, заставляли его убраться восвояси.
