Гоц Фур собирался было ответить и на эти обидные для него слова. Но на сей раз его остановил советник Цул Гат. Он тронул своего господина за локоть и о чем-то быстро заговорил вполголоса. Гоц Фур отвечал резко, но на лице его слепая ярость уже сменилась сомнением. Советник продолжал говорить. И, наконец, как видно, ему удалось склонить своего господина к новому решению.
— Послушай меня, Дац Дар Среброволосый! — обратился он к коменданту уже совсем по-иному. — Ты прав, пожалуй. Я проделал трудный и долгий путь, и в голове у меня помутилось от усталости и долгой досады. Отказываюсь от своих слов и признаю, что напрасно обвинил тебя в измене. Ты действовал не вполне обдуманно, но заботился о пользе Миргалии…
Гоц Фур остановился, явно переборол себя и продолжал, с трудом выдавливая слова:
— Прости, я понапрасну обидел тебя. Надеюсь, что эта обида не задержится в твоей памяти. Ведь ты — старый боевой товарищ моего отца.
— Забудем о сказанном впопыхах, — приободрил его Дац Дар, — тем более что я уже близок к тому, чтобы признать в тебе истинного государя Миргалии. Вот только еще уладить твою ссору с цлиянским царевичем.
— И в этом, признаться, я был не прав, — по-прежнему нехотя продолжал Гоц Фур. — Сам того не понимая, вздумал подбивать тебя на подлое дело. Но пойми же и ты, что царевич нанес мне страшное оскорбление, которое возможно смыть только кровью. Уверяю тебя, что при этом ни своего, ни твоего достоинства я не уроню. И законов вежества мы не нарушим.
— Верно ли я понял тебя? Ты вызываешь царевича Ур Фту на честное единоборство?
— Да, вернее некуда. Я вызываю царевича на смертный поединок и, если мне уже не суждено владеть прекрасною Шан Цот, то я, по крайней мере, постараюсь доказать, что достоин взойти на миргальский престол.
— Вот слова, которых я ждал от сына и наследника Ар Гоца! Царевич Ур Фта принимает твой вызов, — с радостью сказал Дац Дар и крикнул стражникам: — приказываю открыть ворота!
Очутившись в крепости, Гоц Фур убедился в том, что слова коменданта не были пустой похвальбой: главную площадь заполнили воины эсбийского гарнизона и, по большей части, поглядывали на наследника миргальского престола с недоверием, если не с открытой враждебностью. Из его потрепанного и измученного походом отряда этими силами можно было в четверть лума сделать мясной кучдак.
Полдня посвятил Гоц Фур отдыху и не терял времени даром. Первым делом смыв с себя дорожную пыль и пятна запекшейся крови, он принялся утолять зверский голод и богатырскую жажду. А завершив трапезу, уединился с двумя очаровательными бизиэрами. Они только смазали ему целебным снадобьем царапину на лице да как следует растерли все тело драгоценной вилиалью. И более ничего. Ведь был он не из тех безумных похотливцев, что способны растрачивать силу на любовные клидли даже перед смертельной схваткой.
