Голод направлял все мысли в одно русло — найти хоть что-нибудь съедобное, и мы раз за разом проверяли, не осталось ли что-нибудь ещё, не забыл ли кто-нибудь посмотреть на той полке.
— На голодном пайке у нас осталось еды на три дня, — сказал я. Мы стали экспертами в подсчёте калорий. — Я выходил ночью, когда меня никто не мог увидеть, в двух парах очков: ночного видения и дополненной реальности.
— Что, прости? Я вас оставил одних на пару дней…
Я улыбнулся.
— И это ещё не всё.
— Яичница с беконом?
Я с улыбкой покачал головой.
— Увы.
— Так что же?
— У Винса есть идея, как спустить твой джип.
— Значит, сматываем удочки?
Я кивнул.
— И что это за идея?
Я стал объяснять план Винса, но не успел я закончить, как из коридора послышался какой-то шум.
— Майк! Чак! — прокричал Винс.
Я поднялся, открыл дверь спальни и увидел Винса, заглядывающего в квартиру из коридора.
— Они мертвы.
— Кто? — в ужасе спросил я, ожидая услышать, что все в карантине умерли из-за вспышки холеры. — На первом этаже?
Винс качнул головой.
— На втором. Я спустился проведать их, но они все мертвы. — Он посмотрел на меня. — Керосиновый обогреватель работал на всю мощность, а окна были закрыты.
Я спускался к ним вчера, у них работали электрические обогреватели, а генератор висел за окном, как и у нас.
— Откуда у них взялся керосиновый обогреватель?
— Не знаю, но у нас более серьёзные проблемы.
Серьёзнее девяти мертвецов?
Мне хватило одного взгляда на Винса, чтобы внутренности скрутило тугим узлом.
— К нам идёт Пол.
— Они идут.
Живот настойчиво забурчал.
У меня мелькнула безумная мысль, что они принесут еду. Если нам придётся драться, должны же мы за это что-то получить. Совершенно непонятная, иррациональная мысль. Как когда едешь в машине, и вдруг представляешь, как поворачиваешь руль и врезаешься во встречную машину. Не знаю, почему меня порой посещают такие мысли. Но я уже привык.
А на этот раз я знал причину.
Эта мысль вытесняла другую — на меня и на мою семью охотятся.
Голод подчинял себе все мысли. Я ел всё меньше и меньше, притворяясь перед Лорен и пряча каждую крошку.
В коридоре я отдавал всё, что смог припрятать, Люку, взамен на его радостный визг. Ради этой улыбки я был готов на любые лишения.
— Ты меня слушаешь? — спросил Чак. — Их шестеро.
Я кивнул, глянув на группу точек на экране ноутбука. На барной стойке стояла декоративная мисочка со стеклянными шариками, и я сунул один из них в рот, чтобы как-то отвлечь себя от мыслей о голоде.
