У Чака в кармане парки лежал пистолет. Он опустил руку в карман, повернулся к говорившему и уже начал доставать пистолет.
— Чак не… — не успел я договорить, как в воздухе что-то мелькнуло.
Кто-то ударил Чака по голове доской, и он упал лицом на землю, словно кукла. Из пакета высыпались все продукты, и свора голодных людей накинулась на них. С Чака стянули рюкзак и бросили на тёмно-красный от крови снег.
— Он потерял много крови.
— Он поправится? — Сьюзи пыталась совладать с голосом, но по её лицу текли слёзы.
Чак периодически приходил в сознание, но не понимал кто мы и где он, хотя лежал на своей кровати.
— Думаю, да, — ответила Пэм, проверяя пульс. — У него ровный, сильный пульс, это хорошо. Ему нужен сон, много воды…
Она запнулась.
— И? — спросил я.
— И как можно больше еды.
Несколько секунд никто не отвечал.
— Хорошо, спасибо, Пэм, мы о нём позаботимся.
Я оставил Сьюзи с Чаком, вместе с Пэм вышел в коридор и прошёл мимо нашей баррикады.
В коридоре никого не было. Последние три дня, после нашего объявления о проблемах с продуктами, все уходили утром на раздачи еды и воды в центрах помощи.
Красный крест выдавал один паёк на каждого человека — среднюю суточную норму калорий.
За эти дни три группы на нашем этаже: те, кто жил в коридоре, другая — в квартире у Рори, и третья — у Ричарда, накопили запас продуктов, ограничивая себя настолько, насколько возможно. Мы же оставались почти без еды.
Быстро же изменилась ситуация.
Сьюзи варила на ужин рисовую кашу. Наши запасы практически иссякли, и никто на этаже не собирался с нами делиться после того, как Чак заявил во всеуслышание, что и мы делиться ни с кем не будем.
Мы полагались на те продукты, что украли из магазина, но всё, что мы сегодня собрали, попало в другие руки. Нам приходилось следить за детьми и Чаком, Винсу — за Сетью, а Тони — за безопасностью. Ни у кого не было лишних пяти-шести часов на очередь за едой.
Чего мне никогда не говорили о голоде — насколько это больно. Я отдавал большую часть своей еды Лорен и Люку, а сам голодал. Иногда голод просто донимал болью где-то на краю сознания, но порой меня так скручивало, что я не мог ни о чём думать. И хуже всего было ночью.
Нехватка еды вылилась в нехватку сна.
Я вздохнул и опустился на стул около Винса. Ноутбук, с которого он управлял Сетью, был его продолжением. Такое было впечатление, что Винс нуждался только в кофе, но и тот тоже заканчивался.
— Так что, люди достали телефоны и стали снимать происходящее?
