— Ничего себе положение! Это здоровых-то мужиков кормить? Мало того, что женщины унижались, выпрашивали подаяние, так еще кнут… Несправедливо. Значит, мужчины кнутом оправдывали свое тунеядство?
— Почему тунеядство? У мужиков свое дело было. Муж ценился за умение достать хорошего коня, с выгодой продать или обменять его. Не можешь этого — копейки за тебя не дадут в базарный день. Другое дело, если умеешь ловко дела делать да если при этом песни голосисто поешь, отплясываешь лихо да обнимаешь жарко — нет тебе цены…
Я все ждал, когда Арефа заговорит о самом главном. Есть ли какие вести о беглецах? Но Денисов словно забыл о цели нашего приезда. Мы сидели, пили чай, мирно беседуя. И вдруг Арефа сказал:
— Васька Дратенко не сегодня завтра должен быть в Юромске. Надо туда подаваться.
Юромск — три часа езды на поезде от Ростова.
— Помчались в город! — предложил я.
— Больно мы с тобой заметные.
Выходит, сначала домой. Я прикинул — теряем сутки. Это в лучшем случае. Потому что возвращаться сегодня на мотоцикле в Бахмачеевскую мне не улыбалось. Арефа тоже не мальчик. Тогда и завтра день потеряем. Обидно, до Ростова каких-нибудь тридцать километров. Полчаса езды.
В конце концов, неужели Борька Михайлов не одолжит на время какие-нибудь брюки и пиджак? В крайнем случае — куртку.
Мы расстались с Арефой. Он решил заночевать в Альметьевской. Я поехал. Договорились с Денисовым встретиться в Юромске на вокзале.
Добравшись до окраины Ростова, я позвонил и услышал Борькин голос:
— Кича! Ты откуда?
— Долго объяснять. Мне нужны брюки и пиджак. Куртка тоже сойдет.
Михайлов хмыкнул:
— Ты что, голый?
— В форме, как полагается, и на мотоцикле…
— Ладно, разберемся. Жми ко мне. Ты где сейчас? Меня найти просто.
Действительно, я нашел его быстро. Но ночевать у него не остался. Честно говоря, обстановка меня смущала. Я под благовидным предлогом, что меня на улице ждут, взял у Борьки старенький костюм и отправился в гостиницу.
Утром я встал, когда мои соседи по номеру еще спали. Тихо прибрал кровать, умылся, оделся в Борькин костюм и попрощался с дежурной. Завтракая горячим чаем и сосисками, я клевал носом, потому что совершенно не выспался и чувствовал себя разбитым. Только проехав с ветерком по еще прохладным улицам города, кое-как пришел в себя.
Борька располагался в просторном кабинете, отделанном линкрустом, с ковровой дорожкой. И хотя в комнате был еще один письменный стол, все равно шикарно.
— Привет! — встретил меня Михайлов, выбритый и свежий. — Какой у тебя, значит, план операции?
