— Колька! Куда лезешь, дурной? Не видишь, чего творится?
— Пустите меня! Там Машка! — надрывался паренек.
— Была Машка. Да вся вышла, — зло сказал мужик. — Угли там. И все.
Парнишка уселся на землю и зарыдал. Односельчане принялись обсуждать причину, по которой полыхнуло. Половина стояла за гнилую проводку, другая — за газовые баллоны, которые жадный Леха запасал на кухне. Жители Волчьих Ям на удивление философски отнеслись к гибели семьи Таракановых.
Я стояла и смотрела, как постепенно опадают языки пламени. Гореть там было больше нечему…
Поздно говорить об этом, но если бы Маша не приехала вчера к родителям, она до сих пор была бы жива. Если бы не Владимир с его разоблачениями… Если бы не я… Зачем я позволила девочке остаться ночевать! Надо было посадить ее в машину и гнать в Тарасов!
Сиротское детство, коротенькая жизнь и такая страшная смерть. Маша.
— Ой, мамонька! Папка! Ой, чего это такое, а?
Я резко обернулась. Односельчане расступались, пропуская Машу. Девушка была босой, в ночной рубашке до пят, волосы распущены. Девушка шла как во сне — так ходят лунатики. В широко раскрытых глазах отражались всполохи огня.
— Машка! А мы думали, ты того… — глупо пробормотал Колька.
Из-за плеча девушки выглянул подросток — тоже в семейных трусах, точно такой же расцветки, как у Кольки.
— Серега?! — удивился Николай, а потом вдруг вскочил. — Ах ты, шалава! — завопил парень, но погнался почему-то за братом. Оба скрылись в темноте.
Я подошла к Маше, обняла за плечи и силком усадила в машину. Накинула девушке на плечи свою куртку. Пристегнула ей ремень. Маша сидела послушно, как ребенок.
— Мы уезжаем, — сказала я, садясь за руль. Маша механически кивнула. — Прямо сейчас, — продолжала я. — Теперь ты будешь жить в Тарасове.
— Хорошо.
Я покосилась на девушку. Не думаю, чтобы она понимала смысл моих слов. Ну и ладно. Все равно в Волчьих Ямах ей делать нечего. Больше девушку ничто здесь не держит…
— Женя! Я беременна!
Звонок мобильного застал меня по дороге из тренажерного зала в душ. Обычно я оставляю телефон в раздевалке, но сегодня в ожидании звонка от важного клиента я положила сотовый в карман тренировочных штанов.
— Кто это? — спросила я, откидывая со лба мокрые от пота волосы.
— Это Кира! Кира Иванова… то есть раньше я была Серебрякова!
— Здравствуй, Кира. Рада тебя слышать. Ну, поздравляю…
— Женя, мы с Ромкой устраиваем вечеринку, чтобы отпраздновать! Сегодня в семь. И не говори, что не приедешь, — я смертельно обижусь! А мне нельзя расстраиваться — я ведь теперь будущая мать…
