«Дорогой друг! Последние Ваши письма были так полны грусти и такие печальные думы вызывали во мне и так будили бешеные угрызения совести, что я никак не могу прийти в себя».
И даже несмотря на такое некрасивое с моей стороны «расставание» Инесса обращалась ко мне нежно, как к возлюбленному: «Дорогой…». В конце письма писала: «Крепко тебя целую. Твоя Инесса». Я же в ответных письмах обращался к ней также сердечно, но старался скрыть свои чувства и подчеркнуть дружеские наши отношения: «Дорогой друг!» – а завершая послание: «Крепко, крепко жму руку. Твой В. У.». Но не всегда мне удавалось выдержать этот товарищеский тон. «Oh, I would like to kiss you thousand times…» («О, мне хотелось бы поцеловать тебя тысячу раз…») – писал я Инессе.
И я не выдержал и написал, чтобы она возвращалась… Тут же пошел и сказал обо всем Наде. Она только вздохнула и сказала:
– Не наигрался еще…
А Инесса приехала уже через пару недель и Надя ей даже обрадовалась. Наверное, она видела, как я весь извелся. Крупская все-таки – великая женщина. Ради меня и победы революции она была готова на все. И если мне суждено было влюбиться в Инессу Арманд, и это могло помочь делу революции, Надежда готова была подняться выше обывательских представлений о любви, супружеской верности и собственной женской гордости. Все было подчинено великой идее и ее безграничному пониманию меня.
И вот мы снова были втроем. И, кажется, каждый из нас был счастлив по-своему.
Глава 12. Александра Коллонтай
Александра, возможно, и хотела стать правой рукой Владимира. Но ей не хватило такта и упорства. Поэтому я быстро утвердилась в роли соратницы Ленины. Но я понимала и разделяла взгляды Александры на феминизм и свободную любовь.
Она, так же как и я, рано поняла, что брак – не есть основное и часто даже не истинное счастье. У нее все началось в 1891 году в Тифлисе, где Шура познакомилась с Владимиром Коллонтаем. Они продолжали встречаться в Петербурге – Коллонтай приехал учиться в Военно-инженерную академию. Два года спустя, несмотря на отчаянное сопротивление своей семьи, она стала его женой. Она говорила что: «среди беззаботной молодежи, окружавшей меня, Владимир выделялся не только выдумкой на веселые шутки и умением лихо танцевать мазурку. Я могла говорить с ним о самом важном для меня: как надо жить, что сделать, чтобы русский народ получил свободу. Вопросы эти волновали меня, я искала путь своей жизни. Кончилось тем, что я страстно влюбилась в него».
