– Угощайтесь, – сказал он. – Они полезные!
Может, они и были полезные, но они пахли затхлостью и прогорклым маслом. У меня не было иного выбора, кроме как взять немного семян из грязной руки, где даже в самые мелкие линии глубоко въелась грязь.
Лхаканг («дом бога», храм) представлял собой большое помещение рядом с кухней. Тяжелая деревянная дверь, заскрипевшая, когда ее открывали, могла быть дверью житницы или кладовой, где дозревают фрукты или хранятся оплетенные бутыли с оливковым маслом. Но когда лама зажег крошечную лампу, на другом конце огромного, похожего на пещеру зала засветилось золото пыльной статуи в ритуальных шалях, которые расползались на куски. Это была статуя Падмасандхавы, мудреца, привезшего буддизм на Тибет в VIII веке, которому особо поклоняется школа Ньингма. Кроме него были другие статуи и большие фрески на стенах с изображением аскетов с тиграми на поводке и эзотерических богов в мистических объятиях. С потолка свисали маски, пояса и картины на шелке.
Все в этом месте было старое, пахло прогорклым маслом и помещением, которое годами стояло закрытым. Все медленно разваливалось и превращалось в мелкую пыль, которая лезла в нос и рот и заставляла кашлять. Картины, едва освещенные крошечной свечой ламы, мысленно уводили в фантастические метафизические эмпиреи ламаизма, такие далекие от фермы снаружи, от кухни в соседней комнате, от коров, сельскохозяйственных орудий, обычных, простых, повседневных вещей, детей, которые играли и бегали вокруг (до нас доносились их голоса) между горками репы и копнами соломы. Но вот они, последние перезрелые плоды тысячелетий изощренного интеллектуального труда; Дордже Семпа («Тот, чья сущность молния»), персонификация изначального принципа вселенной, сидящий прямо и неподвижно в ритуальной позе медитации, а его женская энергия, держа в левой руке полный крови череп, одетая в летящую драгоценную одежду и сверкающая золотом и самоцветами, в бесконечном, божественном сладострастии бросается в его объятия, напряженные, как будто в танце…
– Папа! Папа! – захныкал малыш, который бесшумно приковылял в храм босыми ногами. – Мама говорит, что не может найти ключ от муки. Он у тебя на кольце. Мама его просит!
Усталый, старый лама с выражением несказанной скуки долго искал между халатом и грудью. Потом он нашел ключ и отдал ребенку, и тот исчез.
Подле мистической пары космических любовников было несколько весьма тантрических изображений Падмасамбхавы в форме окруженного пламенем аскета в состоянии медитации или в сопровождении диких зверей. Это были красивые картины со странной, опьяняющей силой; одни из лучших в долине.
