Задержавшись на минуту на пороге, достаточно, чтобы дать почувствовал всю эффектность его появления, Драгоценный торжественно приблизился ко мне. Я сразу же понял, что стою перед законченным мастером хореографии, и, предлагая ему пояс, постарался со своей стороны выступить как можно лучше. Но, как видно, я допустил какое-то страшное нарушение этикета, потому что все расхохотались. Чтобы спасти положение, я произнес приветствие в самых почтительных выражениях, и, кажется, это удовлетворило старика, который что-то пробормотал и пошел и сел на свой лакированный стул. Для меня были приготовлены ужасный европейский стул, как будто из дешевого кафе, и маленький стол, оба чудовищно дисгармонировавшие с тибетской атмосферой места. Как печально, что Запад всегда предстает в Азии дешевым, уродливым и тривиальным!
– Откуда вы родом? – спросил меня Драгоценный.
– Из страны, которая называется Италия, Италия-юл.
– Это хорошо, потому что если вы из Италия-юл, то я смогу свободно говорить с вами на нашем языке!
Удивительно, как расходятся вести по этим долинам. Европейцы и белые люди вообще бывают здесь так редко, что всегда становятся объектами любопытства и внимания. Это таинственные существа, представители еще более таинственного и далекого внешнего мира, наполненного волшебными, ужасными и в то же время желанными вещами. Поэтому за белым человеком в Тибете пристально наблюдают и изучают даже его самые интимные и незначительные качества. Люди в далеких деревнях, куда ты никогда не ступал ногой, знают, сколько тебе лет, что ты любишь есть, грубый ты или вежливый, скаредный или щедрый, уравновешенный или вспыльчивый, нравится ли тебе спать, или много читать, или ты любитель выпить, уважительно ли посещаешь монастыри, нравятся ли тебе местные девушки, ходишь ли ты на охоту и даешь ли хорошие чаевые. Благодаря профессору Туччи итальянцы пользуются в Тибете репутацией ученых и знатоков всех сторон тибетской цивилизации, и, естественно, они приходят к выводу, что все итальянцы так же превосходно говорят по-тибетски, как блестящий геше (доктор) из Рима. Однако Драгоценный переоценил мое владение тибетской лексикой и грамматикой, и мне пришлось попросить его говорить медленнее и проще.
– Но откуда именно в Италия-юл?
Отпивая из чашки тибетский чай, я постарался объяснить Драгоценному положение Италии относительно других, более известных мест в мире. Это была трудная задача, потому что он имел самые туманные представления о географии.
