Триумф коммунизма в Китае поставил Тибет перед перспективой прямых отношений еще и с третьим мощным соседом – Россией. Так будущее Тибета до некоторой степени связано с будущим мира. Главной заботой тибетцев стало сохранить свою религию и независимость.
Международный статус Тибета десятилетиями был предметом споров. По этому вопросу есть по крайней мере три конфликтующие теории. Самая простая – это теория собственно тибетцев. Они утверждают, что у них совершенно независимое, суверенное государство, не обязанное подчиняться никакой иностранной державе. В 1935 году кашаг категорически официально отверг, что когда-либо признавал верховную власть Китая – между прочим, восхитительный азиатский способ делать отрицательное заявление, которое нужно понимать в утвердительном смысле. В июле 1949 года китайской миссии в Лхасе было холодно предложено покинуть страну, и у нее не осталось иного выбора, кроме как уехать из столицы.
Тем не менее китайцы всегда утверждали, что Тибет входит в их владения и что не только внешние дела Тибета, но и его самые важные внутренние дела – в том числе поиск и введение нового далай-ламы – требуют надзора и ратификации со стороны китайского правительства. В 1943 году китайцы категорически отказались иметь какие-либо дела с новым тибетским министром иностранных дел. Китай при всяком удобном случае старался утвердить свою власть над Тибетом, который, как он утверждает, унаследовал от династии Чинь. Китайские послы и министры неоднократно пытались вмешиваться во внутренние тибетские дела. Например, вскоре после смерти тринадцатого далай-ламы генерал Хуан Мусун через подчиненного представил кашагу четырнадцать пунктов, в которых потребовал, среди прочего, чтобы в Лхасе разместили китайского советника при тибетском правительстве, чтобы тибетское правительство консультировалось с китайским, прежде чем вступать в отношения с другими странами, и чтобы оно советовалось с китайским правительством о назначении чиновников ранга шапе и выше. Кашаг ответил отрицательно на все эти пункты, несовместимые с тибетским суверенитетом, и так косвенно подтвердил свою абсолютную независимость.
Великобритания около тридцати лет поддерживала принцип внутренней тибетской независимости в «сфере» китайского протектората и по-разному и довольно непоследовательно интерпретировала эту концепцию. На практике же Британия относилась к Тибету как к независимому государству. В целом вплоть до 1948 года британское влияние было самым сильным и самым заметным из иностранных влияний в стране. От военного похода 1904 года под предводительством полковника Янгхазбанда и официальных визитов Чарльза Белла, полковника Бейли, мистера Уильямсона, Бэзила Гулда и соответствующих миссий вплоть до поселения мистера Ричардсона в Лхасе контакты между двумя странами были долгими и значительными. Британцы, всегда педантично уважающие религию и обычаи страны и относящиеся к тибетцам как к «джентльменам» (китайцы слишком часто выдавали свое презрение к ним), приобрели в Лхасе большую популярность. Но британские связи с Тибетом перешли к правительству Индии, которая, видимо, не понимает значение тридцатилетней работы по мирному и полезному проникновению в Тибет, оставленной ей в наследство Британией.
