— Не знаю, — пискнула Флоренс Недомби, — вам, сеньор Расчепео, может быть, и смешно, а мне на вашем месте было бы обидно.
— Бедное маленькое создание! Так вот, я умер со смеху. Точнее, я думал, что я умер, а на самом деле попал на Найду. И в первый же день своего там пребывания встречаю я на улице… кого бы ты думала? — Адальжизу и Идолище! Но что же это я, старый дурак? Пойдёмте ко всем!
И Озма познакомилась со всей остальной киногруппой. Далеко, конечно, не такой живописной, как первые трое. Это были обыкновенные славные ламанчцы, ещё скорбевшие о прежнем режиссёре, но уже готовые подчиняться новому.
Под конец знакомства вернулась Адальжиза. И Озма даже не сразу её узнала. Мерзявка и впрямь хорошо потрудилась над собой и буквально нарисовала на себе красавицу Тересу…
— Запомни, Алька, — говорил впоследствии по этому поводу Расщепей, — в кино могут играть люди либо совершенно естественные, либо насквозь фальшивые.
На другой же день началась работа. Большая часть фильма должна была сниматься в бывшем замке Тересы — ныне музее революции. Поэтому Расщепей и Озма жили в верхних комнатах, там, где не было экспозиции и служащие устроили всё по-современному.
Музей, конечно, закрыли для посетителей. Но всё равно любопытные собрались вокруг замка. Много они, впрочем, не увидели: только Расщепея с гитарой под окнами и Адальжизу на балконе. Удалось прохожим, конечно, услышать, как Тереса-мерзявка запела старинный романс и как Алехандро-режиссёр, перебирая струны, нашёл аккомпанемент…
— Почему вы не дома, сеньор? — Адальжиза оборвала мелодию на полуслове. — Ведь уже темно, и холод такой, какого давно не знала Ламанча!
— Дом мой — вся страна, сеньорита! — отвечал Расщепей.
— Так вам что же, негде сегодня ночевать? Да вы замёрзнете под открытым небом! Нет, я себе не прощу, если вы не проведёте эту ночь в моём замке!
— Ваше приглашение — большая честь для меня. Только… вы не боитесь мышей?
— Нет… А почему вы спрашиваете?
— Со мной мой верный друг — белая мышка!
— Несите её сюда! Я её накормлю и отогрею.
— Вы очень добры, сеньорита, большое вам спасибо…
— Чем расточать мне комплименты, заходите скорей, а то замёрзнете и мышь погубите!
…Это была репетиция первой сцены. После неё в верхних комнатах состоялся серьёзный разговор.
— Так дело не пойдёт! — сказал Расщепей Адальжизе. — Вы всё испортите.
— А что я не так сделала? — вскинулась Адальжиза. — Я ни одного слова не перепутала!
