Тот, кто вопил, замолк на мгновение и перешел к плачу и стонам, и я, не отнимая ладоней от ушей, воспользовался этим шансом. Я выскочил из комнаты и постучал в соседнюю дверь, в уверенности, что крики несутся оттуда. Войдя, я обнаружил, что мой сосед крепко спит, и двинулся дальше по коридору пансиона, пробуя все двери подряд. Везде я находил одно и то же — спящих.
Голос снова завел:
— Милая, пожалуйста. Сердце мое! Моя радость! Моя единственная!
Я дотащился до входной двери и вышел на улицу в надежде найти спасение от шума, готового разбить меня пополам. Звук нарастал: вибрация отдавалась во всем теле, так что стучали зубы и кости. Я помчался по городским улочкам, думая об одном — найти того, кто вопил, и заткнуть ему рот. Сняв пиджак, я навернул его на голову, как тюрбан, чтобы смягчить вибрацию. Я обхватил голову руками, но «О я, несчастный» прорывалось в уши, пронизывая меня до мозга костей — каждый слог был как лезвие отравленного ножа, которым вскрывали мне кости и жилы.
Я бежал на звук, пересек три проспекта и реку по мосту. Мощность звука возрастала. Я не сомневался, что рябь на воде поднята не ветром, а волной звуковой бомбы, разносившей меня на куски. Я бежал так быстро, что мои ноги и легкие скоро изнемогли. Я все бежал, до самой окраины города — расстояние приблизительно три и две десятых километра от моего пансиона. Я должен был прекратить его вопли. Шум становился громче. Наконец я остановился: звук и расстояние выпили из меня все силы. Я перешел на шаг. Я уже еле тащился, когда наконец на расстоянии 4,1 километра от своей комнаты, увидел юнца, чей голос едва не прикончил меня. Он стоял на улице перед домом, заглядывая в окно, где, надо думать, жила его возлюбленная. В ее окно он и орал:
— Ненаглядная моя, я гибну!
Звуковая волна буквально сбила меня с ног. Меня приподняло в воздух и отнесло на пять футов.
— Сударь, — попытался выговорить я, но он меня не слышал. Я истратил столько сил, что не мог совладать с голосом. — Сударь, умоляю вас, — начал я громче, но этот человек словно оглох.
От его последнего вопля: «Я бы отдал тебе свое сердце, но его уже нет, госпожа моя! Ты разбила его!» — я упал замертво, пораженный звуковой волной. Разбитый и заброшенный как старая тряпка в уличной пыли, я потерял сознание, но прежде успел запомнить две последние мысли, мелькнувшие в мозгу. Первая: в звуковых волнах кроется огромная энергия. Вторая: если я хочу стать изобретателем, я не должен влюбляться.
