Атака была отбита. Которая уже!.. И сколько их еще будет?..
Румянцев вытирал рукавом полушубка взмокший лоб. Это его занятие прервал второй номер.
— Костя, левее кустарника, около; тополя, кто-то шевелится!
Старший сержант отмахнулся.
— Какой дурак так близко под наш огонь сунется!
— Нет, нет,— настаивал Соколов,— ты посмотри, к сараю, действительно, ползет какая-то фигура.
В это время почти под самым носом у пулеметчиков раздался выстрел. Затем кто-то заорал благим матом, а через несколько секунд прогремел взрыв.
Вы что же, братцы, подкрадывающуюся к вам гадюку не замечаете! — крикнул подбежавший к сараю командир отделения, приземистый и несколько медлительный Василий Франке. Он тоже заметил ползущего гитлеровца, выстрелил, а приготовленная немцем к броску граната под ним разорвалась!
— Нет, почему же, Федор Николаевич заметил,— усталым голосом отозвался Румянцев.— Я вот только... расслабился малость, бдительность пригасил.
Впрочем, "расслабились малость" и некоторые другие бойцы. Как только очередная атака гитлеровцев захлебнулась и настало затишье (надолго ли?), к сараю начали собираться те, кто находился в траншее рядом. Среди них был автоматчик Петр Хлебникин, круглолицый, подвижный парень, весельчак и балагур.
— Костя, ты скоро пойдешь под трибунал за жадность,— говорит он с комической серьезностью.— Вон сколько положил оккупантов. Так и нам ничего не оставишь.
— Не волнуйся,— спокойно отвечает Румянцев, складывая рядком пустые диски. — И тебе, и всем нам хватит. Даже с излишком. Еще в Берлине добивать будем!
Подошел рассерженный комбат Савичев. Почему столпились? — сердито крикнул он — Жить надоело? А ну, быстро по местам!
Прошло еще немного времени. И вдруг послышался удивленный голос наблюдателя:
— Братцы! Из леса вышли лошади!
— Где? — спросил Румянцев, который вместе с Соколовым вновь переместился в траншею, на прежнюю свою позицию.
Впереди, метрах в пятистах, тянулась небольшая, поросшая редким леском, возвышенность. Где-то за ней располагались гитлеровцы. Как раз из-за этой возвышенности, на ее левом склоне, и показались столь странные для сегодняшней обстановки зимние обозы. Они медленно двигались по дороге в нашу сторону.
Начальник штаба батальона лейтенант Михайлов поднял бинокль. Потом передал его старшему лейтенанту Савичеву.
Лошади, не дойдя до нашей позиции метров сто - сто пятьдесят, почему-то остановились. Видимо, дальше дорога была сильно занесена снегом.
