— Приятно знать, что не напрасно я столько времени проводила за игрой в крикет с деревенскими детьми, когда сама была ребенком!
Она с удовлетворением улыбнулась собственной точности.
— Чертовка! — Джастин осторожно потрогал место удара и поморщился. — Клянусь всем святым, ты заслуживаешь настоящей порки!
— Только попробуйте ко мне прикоснуться, ваша светлость, я закричу так, что сбежится весь дом! — ледяным тоном предупредила Элли. Может, она и позволила своим истинным чувствам одержать над ней верх, но это не значит, что он когда-нибудь о них узнает.
Джастин выпрямился, его глаза засверкали.
— Еще ничего не закончилось.
— О.нет, закончилось, — твердо повторила она. — С меня достаточно уроков на сегодняшний вечер. И на все прочие тоже! А теперь, пожалуйста, покиньте мою спальню.
Она отвернулась, показывая, что разговор окончен. Чувствуя, как колотится сердце, ждала, выполнит ли он ее просьбу. А если нет? Она не представляла, как тогда поступить.
Несколько минут в комнате царило гробовое молчание, потом Элли услышала звук открывшейся двери, которую сразу же тихо затворили.
Наконец можно было дать волю слезам. И Элли зарыдала, словно ее сердце разбилось на тысячи осколков.
Как, собственно, и было.
— Я выбрал неподходящий момент, Ройстон?
Джастин поднял бровь и взглянул на появившегося перед ним человека. Узнав в незнакомце лорда Адама Готорна, внука одной из бабушкиных старинных подруг, он выпрямился в своем кресле подле незажженного камина в клубе «Уайтс».
С тех самых пор, как три дня назад он занимался любовью с Элеонорой и она так шумно выставила его из своей спальни, у него ни для кого не было «подходящих моментов». Ни с кем не хотел разговаривать.
Тогда же они договорились, что в присутствии бабушки будут вести себя друг с другом предельно вежливо. Однако в отсутствие любопытных глаз старой леди все разительно менялось. Элеонора, как могла, избегала его компании, проводила целые часы в другом крыле дома, а если выходила на прогулку или наносила визиты, всегда в сопровождении горничной или самой герцогини. И хотя она об этом не подозревала, их постоянно охранял один из лакеев — дополнительная мера против угрозы, которую представлял Личфилд.
Джастин понимал, почему Элеонора так тщательно его избегает. Несмотря на шишку от удара блюдцем и соответственную головную боль, он знал, что не она виновата в возникшем напряжении. Вина на нем. Он преступил черту и полностью заслужил гнев и кару. Но, даже будучи на девять лет старше и опытнее, он совершенно не представлял, как все это исправить. Элеонора вела себя с ним так холодно, что создавалось впечатление, она не хочет даже попытаться с ним примириться.
