Наконец машина остановилась. Пустынный маленький двор блочной пятиэтажки. Шофер с трудом втиснул машину в небольшое пространство между торцом дома и мусорными баками. Рассчитавшись с таксистом, Марина вошла в подъезд. В нос ударил (и тут же вызвал рвотный рефлекс) густой запах кошачьей мочи. Летали мелкие мухи, хотя для мух не сезон вроде, но им явно было вполне комфортно.
— Эй ты! — окликнул ее незнакомый голос.
Марина обернулась.
Незнакомая женщина махнула рукой, приглашая ее подняться по ступенькам и пройти в квартиру. Точнее, не в квартиру, в комнату. У стены — старый, продавленный диван, возле него — импровизированный столик, составленный из нескольких деревянных ящиков от бананов, за которыми копятся окурки. Везде грязь, пустые бутылки и стаканы. И на этом ужасном, грязном диване лежал ее Володя — такой несчастный, такой родной и, кажется, в полном беспамятстве.
— Володенька, — зашептала Марина, бросаясь к нему.
И стоило ей произнести что-то, как Высоцкий открыл глаза и протянул к ней руки. Марина и не знала в тот момент, когда забирала Высоцкого из этой ужасной квартиры, что сотворила поистине чудо. Его в таком состоянии никто не мог уговорить перестать пить и вернуться домой, а вот она смогла. Владимир безропотно позволил помочь ему подняться и увезти его домой.
Но победить напасть оказалось не так-то просто. Многие ситуации выводили Владимира из себя, заставляя его топить горе в алкоголе.
Когда, окрыленные московскими успехами Марины Влади, в
Россию приехали и ее сестры, тоже актрисы, было очевидно, что пора знакомить Высоцкого с ними. Ольга и Татьяна стали почетными гостьями очередного кинофестиваля. У Ольги тогда возникла идея свое образного ремейка ставшей популярной и в Союзе, и в Европе картины «Я шагаю по Москве». Но Высоцкого не пустили в автобус с приглашенными гостями фестиваля! И после долгих препирательств он вынужден был смириться и идти пешком. Его очень сильно обидела эта ситуация — Владимир, как и любой творческий человек, весьма трепетно относился к своей персоне и не хотел, чтобы его унижали! А уж чтобы унижали лакеи — те, кто не имеет никакого отношения к искусству, — он и вовсе позволить не мог! В итоге домой он пришел поздно, уже в приличном подпитии и завалился спать.
А ночью у Высоцкого случился приступ — его лихорадило и рвало кровью, было плохо, он едва держался на ногах, и Марине пришлось чуть ли не на себе тащить его из ванной к комнату. Приглашенный врач, — постоянный гость театральных вечеринок, умеющий держать язык за зубами и ни черта не понимающий в медицине, прописал полный покой и какие-то таблетки. Но легче Высоцкому не стало — его рвало, было плохо, и Марина вызвала «скорую».
