– Да, застонал. Когда с меня сняли первое платье. К тому же ты открыл дверь практически наполовину.
Проклятие! Это же катастрофа! Но Клейтон не собирался сообщать о «катастрофе» Оливии.
– Почему ты отказалась от платья?
– Я не отказывалась. У меня будет платье.
– От того… белого… Или кремового? Не знаю точно, как называется этот цвет.
Оливия молчала, внимательно разглядывая мягкий ковер, в котором утопали ее босые ноги. Наконец ответила:
– Оно мне не нужно. К тому же Катя и так слишком добра к нам. Она позволяет нам оставаться здесь, несмотря на очевидный риск. А тебе-то какая разница? Я имею в виду выбор платья.
Какая ему разница? Действительно, почему его так расстроил тот факт, что она не выбрала понравившееся ему платье?
Пожав плечами, Клейтон пробормотал:
– Просто я не знаю, какая ты теперь и как тебя понимать.
Ее грудь резко поднялась и опустилась.
– Я просто женщина. Женщина, совершившая несколько ужасных ошибок. – Она опустила глаза, и ее лицо потемнело. – Но я осталась женщиной. Всего лишь женщиной.
Оливия снова подняла на него глаза, и их взгляды встретились. Клейтон вздрогнул и на всякий случай – чтобы не прикоснуться к ней – завел руки за спину. Неужели у него так мало гордости? Достаточно ей взглянуть на него с тоской, и он упадет к ее ногам? Но он не желал снова превращаться в того несчастного парнишку, который в тюрьме вскакивал от каждого звука, уверенный, что она пришла, чтобы вызволить его.
– Тебе удалось продвинуться с шифром? – спросил он.
Оливия в растерянности заморгала, – очевидно, не ожидала столь быстрой смены темы.
– Нет. Полагаю, мне нужна твоя помощь. Я перепробовала все способы, которые мне известны, но даже не смогла понять, откуда надо начинать. Ты нашел Аршуна?
– Пока нет.
– Как ты намерен его искать?
Используя Оливию. Ведь революционеры в любом случае попытаются отыскать ее. Но он не мог ей так ответить, поэтому сказал:
– И этого пока не знаю.
– Если тебе надо воспользоваться ночным горшком, советую сделать это сейчас, пока не вернулся твой эскорт, – прошептала Катя, прикрываясь веером. Она переоделась, и теперь вместо бриджей на ней было простое, но очень элегантное платье из красного шелка, отделанное черным мехом. – Этот человек относится к своей роли заботливого жениха слишком уж серьезно.
Оливия машинально покосилась на Клейтона, беседовавшего с солдатами. Он взглянул на нее, удостоверился, что с ней все в порядке, и продолжил разговор.
