Катя кивнула и тихо сказала:
– Тогда я считаю, что ты совсем не бесцеремонна.
В этот момент в коридоре гулко пробили часы, и Оливия невольно вздрогнула. Она была искренне благодарна Кате за понимание, но тема оказалась для нее слишком болезненной.
– Я поработаю над шифром, – сказала она.
– Могу я взглянуть? – спросила Катя.
Оливия колебалась. Но Клейтон, похоже, доверял княгине, во всяком случае – до определенной степени. Он ведь решил прийти к ней в дом и рассказать о революционерах. А ей, Оливии, не помешает сейчас любая помощь.
Она молча развернула листок и положила его на стол. Прошло несколько минут, но ни у одной из них не появилось никаких полезных в деле соображений.
Катя, вздохнув, встала.
– Ты можешь поработать с шифром, а я займусь тем, в чем могу оказаться по-настоящему полезной. Снабжением. – Княгиня окинула взглядом Оливию. – Если ты собираешься на императорский бал, тебе необходимо платье, причем получше этого. Его пришлось искать в последний момент, и оно мне не очень-то нравится.
Оливия с улыбкой разгладила юбку.
– Оно пахнет лучше, чем овчинный тулуп.
Катя фыркнула и заявила:
– Ты заслуживаешь лучшего. До этого у меня не было времени подумать о твоем гардеробе, зато сейчас есть целых четыре часа.
– Мне бы не хотелось беспокоить…
– Глупости! Никакого беспокойства. Не сомневаюсь, мы сумеем достойно одеть тебя. Сестра моей горничной – отличная портниха.
Катя позвала горничную, и они сняли мерки с Оливии.
– Полагаю, я должна буду устроить завтра небольшой прием в вашу с Клейтоном честь. Ведь если вы в милости у императора, то общество будет ждать от меня именно этого. Кстати, как Клейтон представил тебя императору? Не хотелось бы противоречить его истории.
Оливия подняла глаза от листка с зашифрованным текстом и покраснела.
– Как свою невесту. По его утверждению, меня похитили, чтобы заманить его в Санкт-Петербург.
– Зачем он нужен революционерам?
Она задавала Клейтону тот же вопрос, но теперь сама могла назвать с десяток причин. Рассказ офицера о подвигах Клейтона лишь подтвердил то, что она и так знала: этот человек бесценен.
– Из-за шифра, наверное.
Катя кивнула.
– Он ведь хорош в этом деле, да? Я всегда говорила, что Клейтон зря растрачивает себя, оставаясь солдатом. Но оказывается, он никогда им не был. Однако интересно, как ты собираешься завоевать сердце человека, который думает, что не имеет такого органа.
Улыбка Оливии была неуверенной и хрупкой, как старый пергамент.
