Для меня заранее было приготовленное будущее, и от этого становилось еще тоскливее. Школа — на медаль, потом мамин юридический. К тридцати годам — аспирантура и в придачу жена, обязательно только из приличной семьи, в сорок — докторантура. От меня требовалось сущая малость — безмолвное подчинение воле заботливых родителей. У них на все был железный аргумент: “Мы же тебе добра хотим”.
Другие дети резвились на улице, я же месяцами сидел под домашним арестом. Мне запрещалось даже смотреть телевизор. Спасением стали книги.
В четвертом классе меня первый раз выгнали из дома. Боясь наказания, я подтер оценку в дневнике. Разбор был короткий: “Лжецы с нами не живут”. Я плакал, умоляя простить меня, но мои старания были тщетными, мать оставалась неумолимой, отец был на ее стороне. Первое время я долго бродил по городу, меня никто к себе не впускал: мать успела протрезвонить всем по телефону, какой я нехороший.
История с футбольным мячом еще больше накалила нашу семейную обстановку. Парни из дома, играя в футбол, случайно продырявили мяч. Все были жутко расстроены, так как через неделю предстояло сразиться с соседним домом. К этому суперматчу упорно готовились, и вот команда осталась без мяча. Я был вратарем. Ко мне подошел Васька Новосильцев.
— Тихий, у тебя мать шишка и батя начальник.
— Без проблем, — уверенно пообещал я.
Мне не хватило смелости признаться, что родители у меня жлобы, на мороженое не всегда выпросишь копейки, но сказать правду означало подорвать свой личный авторитет в глазах компании.
— Завтра мяч у нас будет, — твердо заверил я всех.
Один Элл посмотрел на меня подозрительно.
— Тихий, ты откуда деньги возьмешь?
— Заначка есть, — без особого восторга солгал я, не моргнув и глазом.
— Лапшу ведь вешаешь? — не поверил Элл.
— Нет! — клятвенно заверил я.
Элл еще раз подозрительно на меня покосился, но у меня настолько был честный вид, что он поверил и отстал с расспросами.
Я знал — родители ни в жизнь не дадут мне таких денег, да еще на что — на мяч, держи карман шире. Оставался только один путь — украсть деньги, что я и сделал на следующее утро. Получилось это отчасти спонтанно. Я не знал толком, где дома прячут деньги. Я полез в кухонный шкафчик за кружкой, увидел в хрустальной салатнице много новеньких купюр. Чай я пил уже нервно, лихорадочно раздумывая, что делать. Куча денег лежала передо мной, не соблазниться было невозможно. Трясущимися руками я взял одну фиолетовую бумажку, наивно надеясь, что ее исчезновения не заметят, спрятал в карман брюк. После школы мы уже гоняли в футбол с новым мячом. Мой авторитет в глазах уличной компании вырос на недосягаемую высоту. Это были недолговечные сладостные минуты счастья.
