— Спирохета Паллада — возбудитель сифилиса.
С тех пор медичку на Клюшке стали называть Спирохетой. Она проверила нас с Комаром на вшивость.
— Головы чистые, — с умным видом сообщила Спирохета и приказала раздеться. Мы нехотя выполнили ее команду. Увидев меня в трусняках, она восторженно воскликнула:
— Какой восхитительный скелет, вас в детприемнике не кормили?
— Кормили, — с готовностью ответил учтиво Валерка, — но с диетическим уклоном.
Лицо Спирохеты выразило полное недоумение, но после вдруг просветлело.
— Случай клинический, — прокомментировала она и принялась осматривать Комара.
Она долго его слушала, щупала, измеряла давление, смотрела в горло и в конечном итоге выдавила окончательный диагноз:
— Мальчик полностью здоров.
И, счастливо улыбнувшись, добавила:
— Правда, ножки совершенно кривые.
Мы посмотрели на Спирохету как на женщину с явным приветом.
— Интересно, здесь все такие или она одна? — тихо поинтересовался у меня Валерка.
Я пожал плечами:
— Боюсь, она здесь такая не одна.
— Я тоже так думаю, — глубокомысленно согласился Комар. — Она со странностями и не усложнит нашу жизнь в этом замечательном клоповнике.
Валерка оказался прав — Спирохета была безобидной и неопасной.
После знакомства со Спирохетой дежурный воспитатель повел нас по бесконечным коридорам, и, в конечном итоге, мы остановились перед белой дверью с табличкой: “Старший воспитатель Белоусова Маргарита Николаевна”.
— Железная Марго, — негромко хмыкнул со знающим видом Комар.
Нам сказали ждать, за дверьми шло какое-то совещание. Мимо проходили мелкие обитатели, с интересом рассматривая нас, это особенно злило Валерку.
— Чо вылупился? — сорвался он на пацане, который слишком долго нас изучал.
Пацан убежал, но пришел через некоторое время с другим, постарше, по их внешнему сходству я сообразил, что пацан притащил старшего брата. Тот сразу полез в бутылку.
— Бурый?! — крикнул он, но все же из осторожности держался от нас на расстоянии вытянутой руки.
— Конституцией не запрещено, — такого нахального лица я у Комара сроду никогда не видел. — Плыви отсюда, пока не накостылял, — невозмутимо продолжал Валерка.
— Посмотрим, что ты закукарекаешь ночью у Щуки, — произнес старший брат, и его лицо разлилось в ехидной ухмылке.
Тут отворилась дверь, педагогический народ счастливо повалил из кабинета, и к нам в коридор вышла невысокого роста, приятной внешности женщина лет сорока—сорока пяти. Она посмотрела на нас и все сразу поняла.
