Мое лицо было расквашено, нижняя губа распухла и болела. Буек подошел ко мне, приспустил спортивные брюки, достал член и стал мочиться на меня на глазах у всех.
— Больше, Тихий, ты не целочка, — презрительно произнес он.
Комар, о котором на время забыли, поднялся, развернулся и ногой ударил Буйка по мошонке, тот опустился на четвереньки, широко раскрыв рот.
— Это тебе за Тихого!
— Мочите их, — сквозь стиснутые губы крикнул Буек.
В раздевалке словно сорвались с цепи. Нас быстро завалили на пол и принялись бить ногами, больше всего ударов принял на себя Валерка. Он, низко наклонив голову, сгибался, чтобы прикрыть от удара мошонку.
Буек подвел ко мне Элла. Вид у того был испуганный и затравленный, как у хорька.
— Стукни его, — повелительно приказал Буек.
Элл растерянно смотрел на меня, он был бледнее поганки.
— Я не могу, — промямлил он.
Буек со злостью ударил Элла по животу, тот от боли скорчился.
— Он сифозный, — Буек указал рукой на меня. — Стукни Тихого или я счас из тебя сделаю сифу!
Я увидел в глазах Элла новый прилив мучительного страха. Тупая слабая боль сжала мое сердце.
— Ну, — и Буек сломил сопротивление Элла. Тот несильно стукнул кулаком меня в грудь. — Сильнее и по физиономии, — потребовал Буек.
Лицо Элла напряглось. Никогда еще не чувствовал я такой ненависти к Буйку, как сейчас. Не знаю, чем бы все закончилось, но в это время в раздевалку зашел физрук — Остапыч.
— Что здесь происходит? — спросил он сердитым голосом.
— Ничего, — ответило ему сразу несколько голосов.
— Тихомиров, — физрук посмотрел на меня. — Что произошло?
— Ничего, — задыхаясь, хрипло подтвердил я.
— Синяки тогда откуда?
— Упал, — невозмутимо ответил я, не моргнув глазом.
— И Комаров упал? — глаза Остапыча продолжали меня буравить.
— Да, скользко здесь, — утирая кровь с носа, подтвердил Валерка.
— Ну-ну, — грозно произнес физрук. Он еще некоторое время оценивающе смотрел на меня, потом рявкнул на всю раздевалку громовым, как у вулкана Кракатау, голосом: “Марш всем из раздевалки”. Через десять секунд всех как ветром сдуло, правда, Буек успел нам пригрозить: “Валите из класса, пока еще не поздно!”
— Уже побежали, — сказал я с напором и силой, каких никогда за собой не замечал.
Мы остались в раздевалке одни.
— Пошли, — сказал я Валерке, когда мы немного привели себя в божеский вид.
— Ты вообще как, нормально? — поинтересовался Комар.
— Очевидно!
И мы расхохотались до колик (хотя было больно), пока слезы не заблестели в уголках глаз. Согнувшись в три погибели и поддерживая друг друга, мы, пошатываясь, направились к двери. В коридоре стоял Элл, он в нерешительности оторвался от стенки, Валерка с ехидством посмотрел на него.
