— Вы ее родственник, да?
— Почему так подумал?
— У вас же ключи, значит…
— Тебя как зовут, малыш?
— Валерик.
— А меня — дядя Эдик… Если хочешь знать, я ее двоюродный брат, — взял мальчонку за теплую, мягкую ладонь и увлек на кухню, усадил на стул. Сам опустился напротив. — Такая оказия, Валерик. Я ведь издалека приехал, в отпуск. Надеялся повидать сестренку, а ее нету. Не подскажешь, где она?
Ребенок поднял на него светлые глаза, полные старческой мудрости.
— Вы не ее брат.
— С чего ты взял? По-твоему, я вру?
Корин уже понял, что перед ним не простой мальчик и что он безусловно что-то знает, но поладить с ним не так уж легко. Он не из того поколения, которое выбрало «пепси», а из следующего, которое уже не имело возможности ничего выбирать и вылупилось на свет исключительно по недосмотру Кириенко со товарищами. В каком-то иррациональном смысле этот мальчик был его, Корина, наследником.
— Чего молчишь? Испугался, что ли?
— Вы не похожи на тетю Аню. Она добрая, а вы нет.
— Я тоже добрый. Хочешь денег? — Пытаясь улыбнуться или хотя бы напустить на рожу доверительное выражение, Корин достал из кармана несколько смятых сторублевок. — Бери. Это тебе.
— За что?
— Просто так. Анины друзья — мои друзья. Бери, у меня их полно. Я с Севера приехал. С алмазных приисков.
Мальчик задумчиво покачал головой.
— Вы не с Севера, дядя Эдик.
— Как не с Севера? Откуда же я? — Лапа Корина так и повисла в воздухе с зажатыми в ней купюрами.
— Вы знаете откуда. Зачем вам тетя Аня?
— Не слишком ли ты любопытен для своих лет? — не сдержался Корин, но тут же поправился: — Извини, ты, конечно, прав, Валерик. В наше время никому нельзя доверять. Но я могу доказать, что я ее брат.
— Не надо, — с какой-то даже скукой отозвался мальчик. — Вы лучше скажите, зачем она вам?
— А ты упрямый, сынок… Тогда сам сперва ответь, только честно.
— Пожалуйста. Я никогда не вру.
— Тетя Аня, как ты ее называешь, кем тебе приходится?
— Я же сказал, разговариваем иногда.
— И все?
— Да, все… Она хороший человек, самый лучший, каких я знаю.
— Лучше папы с мамой?
Валерик поморщился — и промолчал. Старческое выражение проступало в его бледных чертах все отчетливее, и Корину захотелось поскорее отправить его на тот свет, чтобы он больше не мучился на этой, не приспособленной для умненьких детишек земле.
— Полагаю, — сказал Корин, не стараясь больше улыбаться, — Анек попала в беду. Я хочу ей помочь. И могу ей помочь. Вот зачем.
Оказалось, на сей раз он нашел нужные слова и верный тон. По худенькому тельцу мальчугана словно пробежала судорога. Губы искривились в печальной усмешке.
