Но она все-таки опомнилась, все-таки позвала. Сколько же лет минуло — пять, десять? Какая разница? Если позвала, он придет.
Корин спал голый, он теперь никогда не мерз: густая, рыжеватая шерсть грела не хуже собачьей — и, покончив с едой, начал, чертыхаясь, копаться в куче тряпья, надеясь разыскать одежонку для выхода на поверхность. С удивлением отметил, что сознание прояснилось, вернулось почти в прежние параметры. Это его не обрадовало. Возвращение человеческих рефлексов и ощущений повлекло за собой смутную тревогу, от которой, казалось, он избавился навсегда. С этой постоянной тревогой — кинут не кинут, убьют не убьют, повяжут не повяжут, дадут не дадут — связаны все самые худшие, печальные воспоминания из того времени, когда он жил наверху. Возможно, именно эта тревога, подобная не до конца затянувшейся на шее петле, и погнала его в подземелье; и лишь впоследствии, когда произошло спасительное перевоплощение, он осознал, что сделал единственно правильный выбор. Конечно, помог Кириенок с его подельщиками, но решение он принял сам. Миллионы людей, прозябающих на земле, мечтают стать оборотнями, не отдавая себе в этом отчета, но мало кому это удается на самом деле. Ему есть чем гордиться, Анек это оценит. Он один из немногих избранных, при жизни освободившихся от земных пут…
Наконец подобрал себе вельветовые джинсы с одной распущенной от колена штаниной и какое-то подобие рубашки с длинными рукавами. Наверху лето, сойдет. Примут за бомжа или наркомана. Это самая лучшая маскировка. Разумеется, он не мог предстать перед любимой в таком затрапезном виде, но для выхода нормально.
Крысы почтительно расступились, а потом голодной, истошно визжащей стаей сопровождали его по туннелю. Почетный эскорт, усмехнулся Корин. С огорчением отмечал он неприятные перемены в своем подземном царстве. Во многих местах образовались новые завалы, которых не было вчера. Вода и время совершали кропотливую, изнурительную работу. Перекошенные металлические конструкции, подточенные сыростью и жучком древесные укрепы, сдвинувшиеся с точек опоры земные пласты. Рано или поздно весь город рухнет в эту ямину, приуготовленную то ли роком, то ли человеческой гордыней.
Корин передвигался по направлению к центру, но, естественно, не по прямой: приходилось делать зигзаги, ползти по узким проходам, одолевать сыпучие подъемы, подобные смазанным маслом желобам, опускаться в светящиеся мутными, скверно пахнущими озерцами скважины, — за час прошел не больше километра, но все равно испытывал душевный подъем, оглядывая свои владения, представляя, какими глазами увидит все это милая Анечка. Наверное, сперва ей будет жутковато, непривычно, но впоследствии она, конечно, сумеет оценить по достоинству всю красоту и мистическую негу этих заповедных угодий. Только здесь, под землей, человек мог чувствовать себя в абсолютной безопасности. Раз она окликнула его, значит, скоро они воссоединятся, чтобы не расставаться никогда.
