Оно оказалось совсем близко. Лагерь был расположен на крутом берегу. Спуск казался почти отвесным. Но потом мы настолько привыкли несколько раз в день бегать туда и обратно по крутой тропинке, что уже и не замечали этого. Спуск как бы отсутствовал, так как все неслись купаться, а подъем был радостен, потому что заканчивался в столовке. Мы всегда были голодными.
Вместо привычных корпусов в этом лагере стояли армейские палатки с закинутым наверх брезентом. Все спали на воздухе. Девичьи палатки были расположены около линейки, затем шли лагерные постройки, ближе к морю – палатки ребят, с которыми мы виделись только в столовой и вечерами на танцах.
Наша жизнь протекала у всех на глазах. Скоро мы совсем перестали стесняться переодеваться на виду, потому что на пляже нас раздевали догола, и так мы проводили целый день, загорая и купаясь.
Теперь о лунатиках. Моя кровать была крайней, и в первую ночь, засыпая, я смотрела на черное небо с яркими южными звездами и была необыкновенно счастлива. Но это состояние продлилось недолго. В первое же утро я не могла найти свою подушку. Следующей ночью я обнаружила себя стоящей на сырой траве около столовой. Не помню уж, как я принеслась в свою палатку. Пока бежала, вдалеке шел лагерный обход с фонарями, и меня, кажется, заметили.
С этой ночи я стала привязывать себя за руки лентами к спинке кровати. На утро они были развязаны, и я не всегда находилась в своей постели. Пока никто ничего не замечал. Мне было страшно признаться кому-либо в своем лунатизме, а еще больше я боялась свалиться с крутого обрыва или заблудиться в степи. На несколько километров от лагеря не было никакого жилья. Ночами я почти не спала. Отсыпалась днем на пляже.
Домой после лагеря я привезла своим родным бутылку настоящей морской воды, которая протекла у меня в чемодане, несколько горстей песка с пляжа, засушенного морского конька, три дыни «колхозницы» за пять рублей и себя.
В то лето со мною ничего плохого не случилось. Несмотря ни на что, я хорошо отдохнула, загорела и научилась вышивать. Как-то проходя после полдника мимо беседки, я увидела, как одна уже взрослая девочка вышивала гладью на черном шелке хризантему. Мне это страшно понравилось. Я решила тоже попробовать, и у меня получилось. За лето я изготовила две замечательные подушки и мечтала подарить их маме и сестре.
Осенью в доме культуры была устроена большая выставка лагерных работ. Мои подушки тоже там красовались, но одну из них подписали по ошибке именем другой девочки. Руководительницу кружка мы с папой так и не нашли. Ошибку не исправили. Я ушла с выставки расстроенная. Потом отцу передали только одну подушку, а ту, которая мне казалась лучшей, отдали чужим родителям.
