В зарослях акации мы устраивали «казни врагам», роли которых исполняли наловленные в большом количестве безобидные лягушки. Мы привязывали пленников лапками назад к веткам и расстреливали крошечными стрелами, сделанными из соломинок. Впрочем, пострадавших не было. Стрелки мы были не очень меткие. А когда заканчивался запас стрел, пленников отпускали на волю.
В это время Лариса занималась более «серьезной» работой. Тоненьким стеклышком она препарировала на широком пне тело мертвой лягушки, чтобы точно узнать, какие у нее внутренние органы и соответствуют ли они картинке из учебника биологии. Тело бедной лягушки так и засохло на пне, приколотое за четыре лапки в разные стороны. Лягушку было жаль, но наука есть наука, говорила мне сестра.
Вот примерно таким образом проходили наши летние дни от понедельника до следующего приезда родителей.
Первое лето в Холщевиках прошло под знаком любви. Все мы: двенадцатилетняя Лара, пятилетняя Нина и я, четырех лет от роду, – были тайно влюблены в одного мальчика, которого звали Володя Вислоухов или Сиволапов. Фамилию его точно никто не знал. Допускаю даже, что так называли его, чтобы подразнить мою сестру Ларису, влюбившуюся в него с полуоборота в самый первый раз.
Мы с Ниной тоже любили Вислоухова, или Сиволапова. Да как не полюбить такого красивого мальчика, учившегося в Суворовском училище и приезжающего в настоящей форме и фуражке к своей маме – школьной учительнице Инне Михайловне, снимавшей на лето комнату в поповском доме рядом с нами.
Деревня находилась в шести километрах от станции, и дорога шла лесом, но нам с Ниной всё было нипочём. Каждую субботу, после дневного сна, мы тайно уходили на станцию встречать «свою любовь» и, встретив, так же тайно крались за ним лесом до самого дома. Возвратясь домой, мы превращались в послушных девочек и начинали готовиться к встрече с нашими родителями, прибывающими более поздней электричкой.
Сейчас даже страшно подумать, что могло бы случиться во время таких прогулок с четырех– и пятилетней дурочками в лесу. При этом никто не знал, куда мы уходим. Тетка Лиза думала, что мы играем за амбаром.
Когда приезжал Володя, Ларисе очень хотелось побыть с ним наедине, но мы без конца увязывались за ними. Я думаю, что любовь была взаимной, так как, чтобы от нас отвязаться, Ларкин кавалер приносил нам с Ниной огромные охапки малины, и мы объедали ягоды прямо с веток, на время оставляя влюбленных в покое.
