На середине фильма, он нажал паузу и, принеся свою мандолину, начал подбирать песню. У мандолины звук был необычный, не такой как у гитары в фильме.
— Как красиво! – воскликнула я. – Ты давно играешь?
— Я вспомнил про неё, после того как ты уехала. У меня всегда был хороший музыкальный слух, и мама часто просила сыграть что-нибудь для неё.
— Но ты так быстро подобрал «Эдельвейс». Слышал раньше?
— Нет. У меня просто всегда получалось, слушая песню, угадать ноты и потом сыграть по ним.
Он стал наигрывать «My Favorite Things», но потом песня изменилась и стала печальной и одновременно прекрасной, тонкой и очень красивой. Закрыв глаза, я откинулась на спинку дивана и почувствовала, что музыка увлекает меня за собой в путешествие. Сначала она выражало что-то мрачное, безрадостное и бесконечно одинокое, но потом появилось нечто нежное, полное надежды. Моё сердце билось в такт с этой песней. Эмоции затопили меня, кружась вокруг, пока музыка рассказывала свою историю. Конец был неожиданно печальным и тоскливым, а моё сердце словно разбилось. В этот миг он остановился.
Я распахнула глаза.
— Что это было? Я никогда раньше не слышала ничего подобного этому.
Рен вздохнул и осторожно положил мандолину на стол.
— Я сочинил её, когда ты уехала.
— Ты написал это?
— Да. И назвал «Келси». Она о тебе… о нас. История наших отношений.
— Но конец такой печальный.
Он провел рукой по волосам.
— Так я ощущаю себя, когда тебя нет рядом.
— О… Хм, но наша история еще пока не окончена, разве не так?
Я прильнула к нему, обняв руками за шею. Рен крепче прижал меня к себе и, уткнувшись в мою шею, прошептал моё имя и сказал:
— Нет. Это определённо не конец.
Откинув его волосы со лба, я тихо произнесла:
— Она невероятная, Рен.
Он еще сильнее сжал меня в своих объятьях. Моё сердце, не выдержав его близости, начало биться с запредельной скоростью. Я тонула в его ярко-синих глазах, любовалась идеально очерченными линиями губ, и отчаянно хотела, чтобы он меня поцеловал прямо сейчас. Рен приблизил своё лицо вплотную к моему, но остановился в каких-то миллиметрах. Изучая выражение моего лица, он выгнул бровь и отвернулся.
— Что такое? – спросила я в недоумении.
— Я не собираюсь целовать тебя, пока мы встречаемся, - ответил он, в то время как его глаза вглядывались в мои, а затем продолжил. - Я хочу, чтобы выбрала меня с ясной головой и разумом. У тебя всегда подгибаются коленки, едва я касаюсь тебя, не говоря уже о поцелуях. Не хочу использовать такое своё преимущество. Обещания, данные в момент страсти, совсем не прочные, и поэтому я не хочу, чтобы потом у тебя были хоть малейшие сомнения или сожаления из-за того, что ты выбрала прожить жизнь вместе со мной.
