Шум в зале сразу стал тише, все изумлённо повернулись к ним. Уитенфорд, смутившись, отпил вина и облизнул губы. Мэр, рассыпаясь в извинениях, заспешил к британцу.
– Скажу вам по совести, Семён Родионович, мне не нравится атмосфера этого приёма, – сказал Лесовский.
– Соглашусь с вами, Степан Степанович.
Консул меж тем, успокоенный мэром, отошёл от Твида и неспешно направился в сторону окон. Проходя мимо Костенко, он озлобленно бросил ему:
– Я вижу, вы обзавелись здесь покровителями.
Изумлённый Семён Родионович растерялся и не нашёлся что ответить.
– Что он сказал? – спросил адмирал.
– Ничего не понимаю, – пробормотал Костенко.
К нему неслышно подступил Вуд.
– Скажите, мистер Костенко, вы общались здесь с кем-либо из вожаков польской диаспоры?
– Не имел такого удовольствия.
– Однако господин Катакази утверждает обратное.
– Пусть это останется на совести господина Катакази.
– То есть вы не встречались ни с кем из поляков и не проводили собственного расследования?
– К чему эти вопросы, господин Вуд?
Бывший мэр умильно улыбнулся и сложил руки за спиной.
– Видите ли, господин Костенко, некоторые люди в Нью-Йорке могут использовать вас в своих целях. Пользуясь вашей неосведомлённостью в местных нравах, они попытаются свести личные счёты и будут стараться проложить путь для своей карьеры. Позвольте дать вам совет: не слишком доверяйте полиции. Она на содержании у республиканцев и потому не очень жалует нас, демократов.
– Я благодарен вам за совет, но вы обращаетесь не по адресу. Заявление в полицию касательно моего похищения подавал не я, а барон Стекль. К нему и все претензии.
– Барон – наш очень, очень хороший друг, но и он не чужд предрассудков. Увы.
– Поговорите на этот счёт с господином Катакази. Уверен, он передаст барону ваши слова.
– Благодарю вас. Прошу меня простить, если я вас чем-то задел.
Вуд отошёл в сторону, а Костенко возмущённо заурчал.
– О чём вы говорили? – снова спросил его адмирал.
– О местных нравах. Вуд предостерегал меня от слепого доверия полиции.
– Странный совет для бывшего градоначальника.
Семён Родионович поискал глазами Твида. Того нигде не было. Видимо, он уже покинул приём.
– Вы позволите оставить вас? – обратился Костенко к Лесовскому. – Мне нужно поговорить с британским консулом.
– Да ради бога. Вы же не приставлены ко мне в качестве штатного переводчика.
Костенко ещё раз извинился и приблизился к Уитенфорду, который вёл оживлённую беседу с двумя промышленниками, имён которых Костенко не запомнил.
