- Ого-го! Поглядите-ка: хвост поджал и удирает! - ухмыльнулся Билли, опираясь на клинок. - Прям как побитый щенок!
Слова он выбрал не те, да и момент был неудачный. Своей насмешкой Билли рассчитывал уязвить злополучного мистера Рука до глубины души и сердца. И в намерении своем преуспел. Юнец шагнул было к Билли, но тут же остановился. Он зажмурился, запрокинул голову и огласил воздух истошным воплем боли. Крик этот, вне всякого сомнения, вобрал в себя всю ярость и горечь, составлявшие смысл жизни мистера Джозефа Рука.
Хиксов гунтер, что стоял неподалеку, вздрогнул, прижал уши и подскочил на месте, словно вознамерившись допрыгнуть до луны - одиножды, и дважды, и трижды, - всякий раз тяжело приземляясь на передние ноги. Джентльмен в черном доблестно пытался укротить своего скакуна, точно так же, как скакун доблестно пытался укротить джентльмена в черном. Гунтер дрожал, дико вращал глазами, поднимался на дыбы и крутился на месте, молотя копытами в воздухе. И такова была сила этого последнего маневра, что мистер Хикс вылетел из седла и, не успев даже вскрикнуть, исчез за парапетом.
- Самсон! - закричал Билли и нетвердой поступью направился к краю моста.
Снизу, со льда, донесся противный чмокающий звук. Хотя в морозном воздухе он прозвучал приглушенно, в том, что он значит, сомневаться не приходилось.
Мистер Рук счел, что видел и слышал достаточно. Он вскочил на кобылу и галопом помчался прочь. Чугунный Билли, даже не задумываясь о собственном состоянии, каким-то образом сумел пересечь мост и спуститься по насыпи к реке.
Темная фигура Самсона Хикса с раскинутыми руками неподвижно застыла на снегу там, где упала. По одежде можно было заметить, что тело ударилось о лед лицом вниз. Однако - странное дело! - голова каким-то образом развернулась кругом так, что лицо смотрело в небо. Бутафорская борода держалась, но дымчатые стекла вылетели из оправы и теперь валялись неподалеку. Загадочные, незрячие глаза мистера Хикса были широко открыты и глядели в никуда; точно вода в реке, они превратились в лед.
Билли опустился на колени рядом с другом. Рана, нанесенная рапирой, немилосердно ныла, но куда сильнее болело сердце. В знак уважения к Самсону он снял шляпу и молча оглядел тело и голову, свернутую на сторону, - ни дать ни взять злая карикатура на поверенного Винча! К самому лежащему он не притронулся. Умудренный ветеран вроде Билли отлично знал, что признаков жизни в этом теле искать бесполезно.
