Царь обращается к нашему командиру:
— Вы давно плаваете на подводных лодках?
— Шесть лет, ваше императорское величество.
Еще несколько незначительных вопросов и — все.
Мы опять выстраиваемся на верхней палубе. А дальше — обычное; царю нужно обойти фронт, еще раз заглянуть в лица людей, может быть, спросить кой-кого, если это придет в голову. Так любит делать все высшее начальство. Я мельком наблюдаю за радиотелеграфистом Зобовым. Большой, он напряженно смотрит на царя сверху вниз, — смотрит, как судья на преступника. Встречаются их взгляды. Это какая-то безмолвная схватка глазами. Кажется, что сейчас произойдет что-то страшное. Один спросит:
— Для чего устроили эту бойню?
А другой прикажет:
— Зарядите этим болваном пушку!
Зобов успеет крикнуть:
— Я — не один. Нас миллионы. Всю Россию не втиснешь ни в какую пушку.
Царь не выдержал и недовольно отвернулся.
— До свидания, братцы!
— Счастливо оставаться, ваше императорское величество!
Вслед царю кричим последнее «ура».
Смотр кончился.
У нас остался от него листок бумаги с надписью: «Посетил подводную лодку „Мурена“. Николай II». Дальше идет дата. Этот листок бумаги решено вставить в золотую рамку и повесить в кают-компании «Мурены».
Я вынес такое впечатление, что царем можно восторгаться только заочно, не видя его.
Позднее спрашиваю Зобова:
— Ну, как?
— Пустое место. А природа, как известно по физике, не терпит пустоты. Отсюда пока что — Гришка Распутин. Потом все переиначится…
— Когда?
Зобов надвинул брови на глаза.
— Сейчас вся Россия оделась в траур. Стонет, скулит, плачет. Но скоро ей надоест это. И должны же наконец когда-нибудь иссякнуть слезы! Тогда весь народ оскалит зубы. Глянет на всех виновников войны сухими глазами. Зарычит по-звериному. Понимаешь? Весь народ! Это будет страшное время.
— Ты думаешь?
— Я уверен.
Я молча жму руку Зобову.
Вечер. На базе, на жилой палубе, матросы ложатся спать. Говор вертится вокруг смотра.
— Нет, наш-то Камбузный Тюлень — вот учудил!
— А что?
— Проходит царь мимо камбуза. Нужно бы пожирать его глазами, чтобы ни одной косточки в целости не осталось, как полагается по уставу. А он, дурной, на генерала свои мигалки уставил…
Кок оправдывается:
— Я не знал, кто из них царь. Ну и выбрал самого здорового генерала, внушительного, с лентой через плечо…
Зобов, раздеваясь, говорит:
— Раз его величество осчастливил нас своим посещением, то поможем ему в трудном деле…
Над ним смеются:
— Молчал бы уж, магнитная душа!
— Он поможет, как помогает балласт утопающему в море.
